class="p1">Катя молчала. Вдруг ее глаза сверкнули, и она не по детски глухо произнесла:

— Я им отомщу! Я никуда не поеду.

Александр нашел в себе силы улыбнуться.

— Ну что ж ты за дурочка такая! Разве так мстят? Вскоре они забудут о тебе. И даже будут рады — одной конкуренткой меньше. Да какой еще конкуренткой! Это — не месть. А вот если хочешь отомстить по-настоящему, по-взрослому — поезжай и выиграй так, как ты выиграла здесь. Поняла? Вот тогда они увидят, какая ты бегунья и какой у нее тренер.

При этих словах она вдруг вся вспыхнула, подскочила, тряхнула своими конскими хвостиками и тихо произнесла:

— Поняла.

Сквозь мрачную завесу облаков вдруг выглянуло солнышко. Ненадолго, но все же выглянуло. Только никто из девчушек с перекошенными от усталости лицами, на майках которых выступали влажные пятна, не заметил этого. Никто, кроме Кати. Бегуньи преодолели больше половины дистанции на главных международных юниорских соревнованиях в Лондоне, а Катя безмятежно трусила в самом конце общей группы. Легкая улыбка пробежала по ее лицу при виде пугливого солнца.

«Нет, все-таки она редкая уродина, — с досадой про себя подумал Пал Палыч, который с трибун наблюдал за гонкой. — Она что, не понимает, что это не местные соревнования, здесь собрались лучшие бегуньи со всего мира. Одни кенийки чего стоят! Эх, зря мы взяли эту уродину».

Отрыв между тем все увеличивался. А дальше все произошло так же, как в России. Перед заключительными кругами Катя плавно включила невероятную скорость и полетела над дорожкой. Никто не мог ничего понять — ни зрители, ни соперницы. И вот уже позади остались и основная группа, и три бесспорных лидера — эфиопка и две кенийки. Последние, вращая обезумевшими глазами, рванулись за Катей. Да какое там! Она уходила все дальше и дальше. Стадион замер. Оставался последний круг. И тут парящая над дорожкой Катя догнала последнюю участницу, которая отстала от нее на целый круг. Та не уступила дорожку. А Кате это было и не нужно. Она легко обошла ее по внешнему радиусу. Впереди маячила финишная ленточка. Вдруг заднебоковым зрением Катя заметила, как у этой юниорки, позднее выяснилось — из Голландии, заплелись ноги и она полетела на красноватую дорожку стадиона. Катя внезапно прекратила бег. Вернее — не прекратила, она побежала… но только в обратную сторону. Стадион вскочил на ноги. Ни один нормальный спортсмен не сделал бы такого. Катя не столкнулась с этой бегуньей, не задела ее, та упала сама, уже вдалеке от нее. Однако Катя нагнулась над незнакомой ей соперницей и стала бережно ее поднимать. Как две черные молнии, мимо промчались две кенийские девушки. «Уродина! Что ты делаешь?!» — уже не сдерживаясь, во все горло орал Пал Палыч. Подняв голландку, Катя бросилась в погоню. Но было поздно — слишком маленькое расстояние оставалось до финиша. Кенийки победно вскинули руки. Но никто не обратил на них внимания. Когда Катя пересекла третьей финишную черту, весь стадион, как по команде, поднялся на ноги и казалось, все звуки мира слились в гром нескончаемых аплодисментов. В честь этой ни на кого не похожей девушки из загадочной России. В объективы наезжающих на нее телекамер она застенчиво улыбалась. Улыбалась своему тренеру Александру Николаевичу.

Приз

Колька стоял в углу огромной армейской палатки, установленной посредине городского сквера, и понуро стягивал с себя спортивные штаны. Ему хотелось как можно быстрее переодеться и незаметно исчезнуть.

Он так долго готовился к этому спортивному мероприятию, так надеялся достойно выглядеть, а что получилось — тьфу! Позор, да и только!

Увлечение бегом сводило Кольку с ума. Будучи самым младшим лаборантом из всех самых младших в своем институте, он имел только одну отдушину, которую сам себе и выдумал. Все бы хорошо, да природа и генетика подкачали. Более неспортивное существо, чем Николай, придумать было сложно. И сколько бы он ни тренировался, но бегать быстро и долго так и не научился.

Однако это видеть и понимать могли родные, окружающие, но только не сам Колька. Он изводил себя бесконечными пробежками после работы: в дождь, снег, по льду… Но ничего не менялось — результаты не улучшались. Так и это не страшно. Бегал бы сам по себе, в одиночестве — никакого позора. Но ему непременно хотелось соревноваться. Вот и сейчас выбрал ни больше ни меньше — лекгоатлетический забег под красноречивым названием «На пределе возможностей». Николай думал бежать нужно 5 километров, а оказалось — 20.

В результате не помнил, как добрался до финиша последним.

Наконец он натянул джинсы, куртку и готов был направиться к выходу.

— Куда вы собрались? Не уходите, пожалуйста.

Колька не обратил внимания на эти слова. Кто может заинтересоваться таким тихоходом? И продолжал двигаться в сторону полога палатки.

— Мужчина! Я к вам обращаюсь.

Колька обернулся.

— Да-да, желательно, чтобы вы не уходили.

— А кому я нужен? — удивился Колька.

— Вам не следует уходить, потому что вы в призах. Вас будут награждать.

Кольке стало горько и обидно. Зачем эта девчонка, судейская секретарша вздумала издеваться над ним. Он обернулся и его взгляд был красноречивее всяких слов.

— Я не шучу, молодой человек. Вы в своей возрастной группе заняли третье место, вас наградят бронзовой медалью. Только надо подождать — через два часа закончится суточный бег и состоится общее награждение по всем дистанциям.

Колька молчал и как зачарованный смотрел на молоденькую судейскую секретаршу. «Либо она сумасшедшая, либо в моей возрастной группе всего три бегуна», — подумал он. Но тут же отбросил все размышления, как болванчик, закивал головой, и прошептал:

— Я никуда не уйду, я буду, я обязательно буду.

С этими словами он выскочил из палатки. Колька больше всего боялся, что девушка передумает, или обнаружится ошибка, или его вычеркнут.

Николай потом не мог вспомнить, как он провел эти два часа. Это был сказочный сумбур! Он забыл об усталости, сновал между спортсменами и судьями, сумел из какой-то столовой позвонить домой. Родные не на шутку встревожились, умоляли его срочно вернуться. Двадцать километров, бронзовая медаль… Им было ясно, что с головой Николая случилось непоправимое. Но Кольке было все нипочем. Он ясно представлял себе лица сотрудников на работе, когда покажет им грамоту. Он не знал, чем его наградят, но грамоту, грамоту-то точно дадут! Счастливая улыбка не сходила с его лица.

Небольшую деревянную трибуну окружала толпа спортсменов, их родственников и зевак.

— За третье место в своей возрастной группе награждается… И тут Колька услышал