Визг наказуемого между тем перешёл в ультразвук.

«В опере ему петь надо, — с довольной усмешкой подумал Стриж. — Хосе Каррерас[15], мля».

Довольную усмешка на лице Стрижа продержалась ровно до момента, когда он увидел коня виконта. Здоровенная серая в яблоко тварь, от одного вида которой с визгом обратится в бегство любая волчья стая. Приделать к башке этой зверюги муляжи пушек — и готов имперский шагоход из «Звёздных войн». Стальной налобник и попона в цветах Горностаев зрительно увеличивали размеры лошади, окончательно превращая в монстра.

— Ваша светлость, — конюх с поклоном вручил поводья Стрижу.

Конь топнул копытом и фыркнул, выражая негодование ранним подъёмом.

— Принесите кусок сахару, — приказал Стриж, не торопясь в седло.

Если авторы исторических романов не врали, то рыцарские кони были достаточно злобными зверюгами. И, в отличие от людей, куда лучше чувствовали запахи. А Стрижу абсолютно не улыбалось огрести по башке копытом от коня, распознавшего подмену. Потому надо наладить контакт.

— Балуете вы его, ваша светлость, — с улыбкой резюмировал конюх. — Ветерок так вообще от рук отобъётся.

Лёха едва сдержал нервный смех, услышав кличку коня. По его мнению, серому чудищу куда больше подошло бы «Скала», или «Монумент», но никак не легкомысленное «Ветерок».

Ветерок тем временем с подозрением уставился на Лёху. Хотя, может, просто показалось. Но рисковать и сразу лезть в седло он не собирался, маскируя ожидание сахара контролем за погрузкой.

— Вот, — запыхавшийся мальчишка протянул Лёхе несколько бурых комков тростникового сахара.

Делать нормальный рафинад тут ещё не научились, потому дробили сахарную голову[16] как получится.

Лёха взял лакомство и, заметив жадный взгляд пацана, протянул один кусочек ему.

— За скорость, — пояснил Стриж.

Просиявший мальчишка ухватил награду и поклонился так, что едва не расшиб лоб о землю.

Ветерок фыркнул и пихнул Лёхину руку мордой, намекая, что тоже не прочь полакомится сладеньким.

«Ах ты ж брюхомор», - мысленно усмехнулся Стриж, протягивая на ладони кусочек.

Конь схрумкал подношение и посмотрел на Лёху уже гораздо благосклоннее.

— Ишь, сахаром лошадь, — уловил обострённый слух тихое бурчание за спиной.

Не подавая виду, что слышит, Лёха неторопливо оглянулся.

Двое слуг катили пустые бочки, тихо переговариваясь.

— Тут дочке кусок раз в месяц дашь — уже счастье, — ворчал один из них. — А его светлость коня кормит…

Лёха мысленно взвыл от досады. Опять едва не прокололся! Пора привыкнуть, что здесь сахар — дорогая сладость, а мёд — куда более дешёвый продукт, доступный простолюдинам. А не наоборот, как в его время. Хорошо, что Вильгельм действительно баловал своего скакуна, а то непременно возникли бы ненужные вопросы.

«Не быть тебе Джеймсом Бондом», - хихикнула Белочка, появляясь рядом.

Одёрнув щегольский смокинг, демон ощерился в ухмылке.

«И не стремлюсь», - сухо отозвался Стриж, скармливая Ветерку второй кусочек.

— Готовы, ваша светлость, — доложил подбежавший офицер.

Лёха оглядел караван из шести телег и выстроившихся рядом всадников.

— Поехали, — скомандовал он, вскакивая в седло.

— Куда едем, ваша светлость? — осведомился офицер Горностаев, когда караван выехал из замка.

— В Пятивратный. Отвезём наши ценности на наши склады, — ответил Стриж, специально выделив «наши».

Слышавшие разговор воины понятливо заухмылялись, оценив иронию. Сундуки возвращались в тот же город, откуда выехали совсем недавно, но уже в другие склады. Прямо под носом у тех, кому принадлежали до этого.

И никакого риска, что ограбленные что-то узнают. Пятивратный — имперский город, где никто из кланов не имеет никакой власти. Только торговые представительства и особняки.

Стриж оценил изящество придуманной схемы. «Торговые», - города являлись своего рода опорными пунктами власти. Всё управление — от бургомистра до рядового стражника, — полностью подчинялось императору и числилось у него на службе. В городах стояли гарнизоны императорской армии, призванные защищать людей от демонов и оказывать помощь воинам кланов, если те не справляются с прорывом самостоятельно. Ну и попутно надавать по башке тем из графов, кто начнёт терять берега, заигравшись в самостоятельность.

Через эти города же и шли основные торговые потоки — нейтральный статус и строгие законы, запрещающие любые стычки на своей территории, позволяли вести дела даже кровным врагам.

Лёха подумал, что автору этой идеи Тигры просто обязаны поставить памятник. По сути, правящее семейство крепко держало кланы за горло не только фактором разрывов, но и контролем торговых узлов.

— А зверюгу зачем взяли? — поинтересовался телохранитель.

Лёха покосился на него и удержал вздох: у парня точно нюх на неприятности. Чует какую-то подлянку, но откуда и когда — не знает, отчего нервничает, хоть и старается не подавать вида.

Стриж огляделся, словно высматривая нежелательных слушателей, чуть наклонился к собеседнику и коротко сообщил:

— Поручение его высочества.

Развивать тему и рисковать разоблачением не хотелось, а каждое слово в присутствии телохранителя этот риск увеличивало. Какие-то странности в поведении виконта без сомнения спишут на выпивку, но любое лишнее слово может выдать самозванца с головой.

Значит, нужно пресечь общение под благовидным предлогом.

Зевнув, Стриж пьяно покачнулся в седле.

— Стоп! — скомандовал он.

Колонна послушно остановилась.

— Хочу отдохнуть, ночь была длинная, — пояснил Стриж. — Где мой подарок?

Офицер указал на один из фургонов. Лёха спешился и, вручив поводья Ветерка телохранителю, полез под тент, старательно изображая пьяного.

— Подъедет Николас — разбуди, — приказал Стриж телохранителю.

Оба Кречета выехали за час до колонны — с тайным заданием от виконта. Им предстояло организовать засаду, и Робину предстояло остановить Горностаев в условленном месте, подставив под удар.

— Слушаюсь, — кивнул тот, не скрывая недовольства.

Но Лёхе было на него плевать. Главное — пока что всё идёт по плану.