— Папа! — снова закричала она, но голоса не оставалось. Карлик сильно ударил ее по обезображенной стороне лица. Из глаз полетели искры, и Джейн безвольно повисла в его руках, не в состоянии сопротивляться, а он продолжал тащить ее дальше в лес. Сквозь звон в ушах Джейн услышала, как второй мужчина ломится позади них через кусты. Они вышли на ровную полянку, и Джейн рухнула на землю. Она попыталась встать, но голова так сильно кружилась, что Джейн падала обратно.

— Чарли, — сказал тот, кто схватил ее первым, — сходи-ка за поворот и посмотри, не найдется ли там свободной повозки. Что-то мне разонравились поезда.

«Удача приходит, когда ее не ждешь», — думал Ройс. Очень удачно получилось, что они с Чарли решили спрыгнуть с поезда, когда он только отошел от предпоследней станции. Они собирались дойти пешком до Саммитвилля и застать Прескотта врасплох прямо в постели. Но чтобы сам чакмооль показал пальцем на девчонку — такая удача ему даже и не снилась.

Чакмооль подошел к Ройсу, схватив его за руку, когда он курил сигару за перроном. Ройс чуть было не потушил сигару об эту черную морду, прежде чем успел сообразить, что это вовсе не шикарно одетый черномазый, который забыл свое место.

— Нанауацин здесь, — сказал чакмооль.

Пока мозги Ройса соображали, язык чуть не ляпнул: «А ты еще кто такой?» Однако Ройс сложил дважды два — как раз в тот момент, когда разорвался канат и на горе началось светопреставление. Увидев несущиеся вниз платформы, Ройс перескочил через соседний путь, Чарли бросился за ним по пятам, и они забежали в лес. Обернувшись, Ройс увидел чакмооля, и тот невозмутимо указал на девчонку, которая орала как оглашенная, стоя на середине подъема.

— Привези ее в Луисвилл. Я встречу вас там, — сказал чакмооль и с невероятной скоростью исчез в лесу.

Это случилось два часа назад. С того времени Чарли уже успел раздобыть на какой-то разваливающейся ферме лошадь и фургон, и они неплохо продвинулись вперед по безымянной горной дороге. Девчонка была у них в руках, страшилище собиралось на встречу к Стину, а самая большая удача была в том, что Арчи Прескотт валялся вверх тормашками в разбившейся лодке. Если он и выживет, то придет в Луисвилл за чакмоолем, и тогда можно будет им заняться. Ну а если не выживет… жаль, конечно, что не удастся всадить в него лезвие, но это мелочь, учитывая все обстоятельства. Через две недели они будут в Луисвилле, и тогда, по словам Стина, начнется самое интересное.

В общем, везет со всех сторон.

После всех происшествий сегодняшнего дня Арчи меньше всего ожидал бессонницы. Он знал, что должен благодарить судьбу за спасение, но голова все еще раскалывалась от полученных ударов, да и вообще, особой благодарности он не чувствовал. В голове оставалась единственная мысль: как снова напасть на след чакмооля.

За несколько мгновений до того, как лопнул канат, талисман с перьями начал лихорадочно трепетать, а кроме того, Арчи видел обломки, разбросанные по шпалам. Дежурный инженер в изумлении покачал головой и перекрестился, приказав рабочим без лишнего шума убрать проросшие ветки.

«Ну что ж, — подумал Арчи, — по крайней мере я знаю, что напал на след».

Когда он заказал билет до Питсбурга, то не был вполне уверен, что его догадка насчет Луисвилла чего-то стоила. Однако сегодняшние события показали, что он не ткнул пальцем в небо, а попал в яблочко.

Всех пассажиров, кому не требовалась срочная медицинская помощь, железнодорожная компания разместила в гостиницах. Арчи попал в Лемон-Хаус, квадратный постоялый двор из камня, расположенный рядом с железной дорогой прямо в центре Саммитвилля. Несколько часов назад, когда обнаружили всех пассажиров, работы на месте крушения прекратили. Уже наступила полночь, и только ветер шуршал в лесу, спускавшемся в долину позади Лемон-Хауса. Комната находилась на втором этаже в задней части постоялого двора, и Арчи был рад, что не видит освещенных железнодорожных путей. За его окном стояла почти полная темнота: под пасмурным небом виднелся только кусочек лужайки с холмиками мокрого снега.

Значит, чакмооль пытался его убить, причем так, чтобы не пришлось самому пачкать руки. Интересно, чакмооль по какой-то причине испугался его или просто хочет как можно скорее от него избавиться и продолжить путь? В любом случае произошла какая-то важная перемена с той декабрьской ночи в музее Барнума, когда чакмооль отступил, вместо того чтобы вырвать его сердце. Вопрос в том, почему он это сделал, и Арчи никак не мог выжать ответ из своих разбитых мозгов. Судя по всему, в музее чакмооль его узнал, но ведь за три месяца он не так уж сильно изменился! Должно быть, чакмооль выяснил о нем нечто новое.

А вот если чакмооль думает, что Арчи мертв, это дает кое-какие преимущества. Можно нежданно нагрянуть в Луисвилл или Мамонтовы пещеры — если чакмооль именно туда направляется.

Так или иначе, решил Арчи, он избавится от мумии. И тогда не будет больше кошмарных снов, покушений на его жизнь и ужасных дней, когда солнце выглядит так, словно больно чахоткой. И если ради этого придется пойти на убийство, то пусть будет так.

То же касается и Стина с Ройсом. Арчи не знал, где сейчас находится Стин, но интуиция подсказывала, что он скорее всего трясется в ярко раскрашенном фургоне по дороге к Луисвиллу. Чем бы ни было задуманное языческое безумие, без Стина тут не обойдется независимо от того, удастся ли ему получить власть над чакмоолем или нет.

«Господи милостивый, во что же я ввязался? — подумал Арчи, переворачиваясь в мягкой постели и выглядывая в окно. — Я даже не знаю, что именно должно произойти в пещере».

Он снова почувствовал себя ходячим наглядным примером — вот как опасно быть любопытным. Ведь именно его любознательная натура стоила ему уха и довела до удара ножом и погребения заживо — и вообще разозлила психов с наклонностями убийц. Сегодня ему еще повезло: в крушении он отделался синяками и растянутой лодыжкой. Двое Кроликов отделали его гораздо сильнее, однако Арчи начал понимать, что как бы ни увеличивалось число его врагов, самым опасным из них остается чакмооль.

Хотя чему тут удивляться, если чакмооль уже хладнокровно убил дюжину ребятишек и, словно кот, помечающий территорию, бросил их в реке.

Арчи сел на постели и потер остаток левого уха. Кто-то ходил по коридору — наверное, еще одному страдальцу не спится.

«Мне бы тоже не помешало пройтись», — подумал Арчи, спуская ноющие ноги с постели и нащупывая ботинки.

Шаги затихли перед дверью его комнаты. Арчи выпрямился, прислушиваясь, и талисман покачнулся на его обнаженной груди, подергиваясь так же, как перед крушением поезда. После первого прикосновения холодной меди к коже Арчи понял, что смотрит на мир чужими глазами.

Света не было, но он видел перед собой дверь. Косяк окаймляла полоска обоев с изысканным цветочным узором — тем самым узором, который чуть раньше вечером вызвал у Арчи смутное раздражение.

Душа ушла в пятки.

«Он как-то сумел меня найти, — подумал Арчи, — и вернулся, чтобы закончить начатое».