– Всё дело в том, – объяснил Лергасси-кан, – что пунктзакона о наследовании сексуальных партнёров восходит к классическим ситуациямлюбовного треугольника, соперничества из-за женщин или мужчин. Отказавшись отгоспожи Адеасс без объяснения причин, вы унизили бы её и нанесли тяжёлуюпсихологическую травму. А вы же не испытываете к ней неприязни?

– Ни малейшей, – согласился Мартин. – Но думаю, что она комне испытывает. И согласись я стать её мужем, она немедленно потребовала быразвода.

– Конечно, – кивнул Лергасси-кан. – Но вам бы уже пришлосьвыплачивать алименты на содержание дочери. Так что – мудрое решение!

Вошёл молодой парень с подносом. Поставил перед всеми чашки,несколько крошечных чайничков, вазочки со сладостями.

– Попробуйте вот этот чай, – посоветовал Лергасси-кан. – Япил земной чай и могу сравнивать… этот наиболее близок по вкусу.

Мартин выпил немного пахучего травяного настоя. Да, напитокбыл приятен.

– Что делать с телом госпожи Грошевой? – спросил тириантскийчиновник.

– Полушкиной. Она прибыла сюда под чужим именем… её зовутИрина Полушкина. Надо её похоронить, желательно в земле, а не кремируя.

– Можно, – великодушно согласился чиновник. – Это будетдостопримечательность Центра глобальных проблем. У нас в городе присутствуетодин человек, проповедующий земной религиозный культ… – Он покосился на экран.– Ксёндз. Это годится?

Мартин пожал плечами:

– Знаете, я думаю, что по большому счёту годится. Онподскажет вам, как всё должно происходить.

– Сотрудники госпожи Ирины примут участие в погребении, –кивнул чиновник. – Она сумела заинтересовать своей идеей много молодёжи… какжалко, что гипотеза провалилась.

– Вам бы хотелось узнать, чем вы отличаетесь от других рас?– спросил Мартин.

Аранки переглянулись.

– Говоря честно, – сказал Лергасси-кан, – правота Ирины былабы крайне неприятной для нас. Я ознакомился с её теорией… и пришёл в ужас.Фактически успех эксперимента означал бы существование чего-то непостижимогонами… в принципе непостижимого…

– Бога, – подсказал Мартин.

– Да, именно. И получилось бы так, что мы – единственныеразумные во Вселенной, лишённые души. – Чиновник развёл руками. – Ничего себеоткрытие, верно?

– Жутковато, – согласился Мартин. – Но я не думаю, что уИрины был хотя бы малейший шанс на успех. Не понимаю даже, как она сумелаприйти к идее этого эксперимента – её собственные религиозные представлениябыли крайне поверхностны.

– В любом случае я рад, что она ошибалась, – сказалЛергасси-кан. – По крайней мере на настоящий момент развития науки мы можемсчитать её теорию ошибочной.

– А если бы эксперимент удался? – поинтересовался Мартин. –Если бы приборы зафиксировали, что в момент смерти Ирины что-то изменилось… отеё тела отделилась какая-то тонкая субстанция, не существующая у вас?

Аранки снова переглянулись.

– Понял, – сказал Мартин. – Можете не отвечать.

– Наш долг перед расой состоял бы в том, чтобы скрыть этооткрытие, – сказал Лергасси-кан. – Любой ценой. Извините, Мартин. Мыпостарались бы сохранить вам жизнь, но изолировали бы вас… на каком-нибудьтропическом острове, к примеру.

– А потом нам пришлось бы закончить собственноесуществование, – добавил тириантский чиновник. – Чтобы исключить риск утечкиинформации. Да и каков был бы смысл существовать, зная, что наша жизнь –конечна, в то время как все остальные расы – бессмертны?

– Довольно эгоистично, – кивнул Мартин. – Но я понял вашиопасения. Бедная Ирочка. Она даже не задумывалась, какой шок способно вызватьеё открытие.

Они допили чай и ещё немного побеседовали на самые разныетемы – от погоды до перспектив дружеских отношений Земли и Аранка. Мартину далижетон Ирины – уже третий жетон в его коллекции, – и он понял, что пораоткланяться. Мартин попросил Лергасси-кана передать привет маленькому Гатти ирассказать ему про случившееся. Лергасси-кан и его коллега, так и не соизволившийпредставиться, сердечно попрощались с ним и попросили почаще бывать на Аранке.

Мартин обещал.

Станция ключников в Тирианте была выстроена вурбанистическом стиле. Пирамида из стекла и металла, пробегающие по прозрачнымстенам огоньки, сверкающий где-то на стометровой высоте маяк – не очень-то инужный на столь цивилизованной планете, но упорно устанавливаемый ключниками накаждой Станции.

Мартин поднялся к одному из входов на Станцию по движущемусяспиральному пандусу. На входе его обдало тёплым, приятно пахнущим воздухом,скользящие в толще полупрозрачного пола световые указатели направили Мартина ксвободному ключнику. Здесь, на крупной и оживлённой Станции, огромный зал былзаставлен, будто в ресторане, маленькими столиками на двоих. За каждым столикомсидел скучающий ключник и ждал интересных историй.

Мартин подошёл к креслу, возле которого крутился в матовойнапольной плите похожий на сперматозоид указатель, уселся поудобнее. Посмотрелв печальные глаза ключника и начал дозволенные речи.

– Жил-был человек…

– Мне всегда нравилось это начало, – одобрил его ключник ипододвинул ближе к Мартину чистый бокал и бутылку вина.

Мартин плеснул себе в бокал и повторил:

– Жил-был человек, а потом, как водится, умер. После этогооглядел себя и очень удивился. Тело лежало на кровати и потихоньку начиналоразлагаться, а у него осталась только душа. Голенькая, насквозь прозрачная, такчто сразу было видно что к чему. Человек расстроился – без тела стало как-тонеприятно и неуютно. Все мысли, которые он думал, плавали в его душе, будторазноцветные рыбки. Все его воспоминания лежали на дне души – бери ирассматривай. Были среди этих воспоминаний красивые и хорошие, такие, чтоприятно взять в руки. Но были и такие, что человеку самому становилось страшнои противно. Он попытался вытрясти из души некрасивые воспоминания, но это никакне получалось. Тогда он постарался положить наверх те, что посимпатичнее, – какон первый раз в жизни влюбился, как он ухаживал за старой больной тётушкой, какплакал, когда у него умерла собачка, как радовался рассвету, который емудовелось увидеть в горах после долгой и страшной снежной бури.

И пошёл назначенной ему дорогой.

Бог мимолётно посмотрел на человека и ничего не сказал.Человек решил, что Бог второпях не заметил других воспоминаний: как он изменилсвоей любимой, как он радовался, когда тётушка умерла и ему досталась квартира,как спьяну пинал ластящуюся к нему собачку, как грыз в тёмной холодной палаткеприпрятанный шоколад, пока его голодные друзья спали, и многое, многое другое,о чём ему вовсе не хотелось вспоминать. Человек обрадовался и отправился в рай– поскольку Бог не закрыл перед ним двери.