Денег много, зря я что ли волок на себе такую тяжесть?

— Ну, если так, — осторожно сказал Калши, — значит, экономить мы не будем?

— Не будем. А на что ты собрался деньги тратить?

Калши смутился. Шарби выжидательно смотрел на него, пока волшебник, уткнувшись взглядом в пол, не выдавил:

— Я читал, что кислое вино помогает, когда укачивает…

Шарби расхохотался.

— Так ты думаешь, что это невесть каких денег стоит? Мы не в «Золотой подкове»! Ты не волнуйся: когда у нас денег хватать не будет, я тебе скажу. Так что, заказывай, что хочешь. Напиться до дураков я тебе не дам, да ты и сам пьянствовать не будешь.

— Спасибо, — серьезно кивнул Калши, — знаешь, иногда рядом с тобой я чувствую себя ребенком рядом со взрослым, хотя все должно быть наоборот. Да, я знаю, что у нас была совершенно разная судьба, но это, наверное, очень глупо выглядит со стороны.

— Вот уж, глупо, — фыркнул Шарби, — так и должно быть. Что, не читал сказок про магов, забывающих, что на них надето, и их находчивых слуг? Пошли ужинать…

За ужином Калши выпил немного вина и почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы поесть. Хозяин трактира посадил их за отдельный стол, крытый скатертью, а прислуживала им его племянница.

— Да, — удовлетворенно произнес Шарби, дождавшись пока девушка отойдет, — хорошо в компании мага путешествовать. Мне одному тут так рады бы не были.

— Значит, это тебе надо было сюда, а я только для прикрытия нужен?

Шарби заколебался.

— Если честно, то — да! Мастер-Лорду будет интересно то, что узнаешь ты, но он ждет сведений от меня.

— Я могу чем-нибудь тебе помочь?

— Слушай слова и мысли. Если ты услышишь что-нибудь необычное… Ну, ты знаешь.

Калши кивнул.

— Я делаю это с момента, как мы приехали сюда. Пока — ничего…

Девушка опять подошла к ним.

— Вы, господин, правда, больше ничего не хотите? — спросила она, умильно глядя на Калши.

Шарби не удержался и пихнул Калши ногой под столом.

— Нет, спасибо, — ответил волшебник с легкой улыбкой.

— Я постелю вам постель?

— Да. Мы сейчас придем.

Шарби расплатился с трактирщиком, подхватил свой мешок, с которым он предусмотрительно не расставался, и заторопился вслед Калши. Наверху девушка уже расстилала белье на кровати. Рядом лежал матрас — для Шарби. Калши только было раскрыл рот — протестовать, как Шарби наступил ему на ногу.

— Я буду в соседней комнате, господин волшебник. Вдруг вам что-нибудь понадобиться ночью…

Как только девушка вышла, Калши повернулся к Шарби, но не успел ничего сказать.

— И слышать не хочу! Я — слуга, не забывай! И держись, как положено волшебнику.

Калши пожал плечами с обреченным видом.

— Мне так неудобно…

— Ну, так думай о чем-нибудь приятном! А бывшему рабу в этой комнате очень даже хорошо.

Калши собрался было протестовать, но вдруг покраснел, бросил быстрый взгляд на дверь, а потом умоляюще посмотрел на Шарби.

— Ну, и иди к ней! Я что, тебя держу?

Калши испуганно отдернулся.

— Ты что, весь вечер читаешь мои мысли?

— Ты думаешь так громко, что они у тебя на лице написаны, — засмеялся Шарби. — Мастер-Лорд меня учит такому, а тебя я знаю очень хорошо. Иди, а я полежу, подумаю, что мне делать.

Калши опять залился краской, но выскользнул за дверь, а Шарби погасил лампу, лег на матрас и уставился в окно, на молодую луну. Матрас и подушка были мягкие, ниоткуда не дуло, и, вместо того, чтобы думать, Шарби задремал. Чуть поморщившись на всхлипы и стоны из-за стены, он вскоре крепко уснул и не проснулся, когда Калши вернулся. Утром Калши разбудил его ни свет ни заря.

— Я вчера договорился, что мы поедем рано утром. Ты выспался?

— Да, — ответил Шарби и не мог не поддразнить юношу: — А ты-то выспался? А то вы на весь дом шумели.

Глядя на вспыхнувшего Калши он в очередной раз почувствовал себя взрослым, даже слишком. А вот очутиться ночью на месте Калши он не хотел… Значит, еще не время, подумал он и кивнул волшебнику:

— Пойдем. Нас накормят?

— Квили обещала, — тихо ответил тот и отвернулся, покраснев еще сильнее, до кончиков ушей.

Они сидели в пустом зале, а девушка в полупрозрачной ночной сорочке суетилась вокруг. Калши то краснел, то бледнел, а Шарби с трудом удерживал смех. Когда они поели и пошли к выходу, она подскочила к Калши и поцеловала его в щеку.

— Знаешь, — с неожиданной горечью произнес Калши, только за ними закрылась дверь, — я жалею только об одном — я не Мастер.

— Она так понравилась тебе? — удивился Шарби.

Калши усмехнулся.

— Я же простой деревенский парень, хоть и вырос в башне… Я был первым у нее и это накладывает на меня определенные обязанности. Я велел ей ждать меня два года. Если в течение этого срока я не приеду за ней — она вольна распоряжаться своей жизнью, как хочет.

Повозки еще не было, им пришлось ждать примерно четверть часа. Шарби с удовольствием вдыхал свежий воздух: жизнь в башне у Мастер-Лорда, конечно, хороша, но некоторых прелестей все равно не хватает. Они погрузились и поехали в барак рабов, где, по словам возницы, были недавно купленные рабы.

За время жизни в морском порту Каргера Шарби повидал немало чужеземцев, но таких он даже и представить себе не мог. Низкорослые, не выше самого Шарби, с темно-коричневой, почти черной кожей, и огромной шапкой вьющихся волос на голове, они казались не людьми, а какими-то другими существами.

И говорили они на каком-то гортанном непонятном языке. Надсмотрщик, здоровенный детина, глядел на Калши с детским восторгом. Он хорошо понимал это странное наречие и мог служить переводчиком. Калши дернул Шарби за рукав и кивнул головой по направлению к выходу. Когда они вышли из барака, Калши шепнул:

— Я их мысли читаю, но не понимаю ничего! Так, только иногда образы мелькают…

— А понять, правду ли они говорят, ты сможешь?

— Попробую… Эмоции я различаю ясно, может, и ложь определю.

Они вернулись в барак. Надсмотрщик, тем временем, отобрал четверых горцев, которые, по его словам, знали больше других. Остальных погнали на работу, а эти остались рассказывать истории и сказки. Шарби это наскучило минут через десять: они рассказывали в особой манере, их речь была нагромождением имен и названий, ничем не связанных с основной нитью повествования. Калши писал так быстро, что свободно поспевал за переводом. Делать Шарби было нечего, и он вышел наружу, лечь на траву, подремать в прохладной тени. Когда солнце подошло к полудню, Шарби пошел