— Чрезвычайно важное, верно? Иначе не стал бы ты менятерпеть.

— Так ты нарочно?

— Я провожу разведку боем, — пояснила я.

— Валяй. Мне нравится.

— Что тебе нравится? — настала моя очередьудивляться.

— Все, — кивнул он и замолчал.

— Здорово. — Подождав немного и ничего недождавшись, сказала:

— Лаконично. Ясно. И угадывается в этом какая-томудрость.

— Все рыжие — ведьмы, — заявил он, а я слегкаподпрыгнула.

— Кого ты имеешь в виду?

— Подойди к зеркалу и увидишь.

— Между прочим, я блондинка.

— Конечно. А я — Ален Делон.

Второй случай хамства на этой неделе. Я хотела разозлиться,но как-то не получалось.

— Ладно, я ведьма и с дачи съезжать не собираюсь. Такчто намучаешься ты со мной…

— Я не мучаюсь, это раз. А с дачи придется съехать. Онипридут.

— Вот заладил, как попугай. Кто придет? Кирпич-Миша?

— Много людишек.

— Зачем я им? — Полифем покачал головой иотвернулся.

— Дядька на лимузине, Артист то есть, меня отпустил.

— Рассчитывал, что ты приведешь его к Старику… Послалследить.

Я нахмурилась.

— Если следили, значит, уже выследили, и знают, где я…

— Не знают, — убежденно сказал Полифем.

— Тебе откуда… — Тут я замолчала и на него посмотрела,а он на меня.

— В одном месте больше двух дней жить нельзя, —сказал он. — Мотай отсюда.

— Сам мотай. Надоел.

Я поднялась и отправилась спать. Тому, что Полифем сидитздесь чрезвычайно покладистый, не было объяснения. Следовательно, существуетнечто, что заставляет его так себя вести.

Ночь была ветреной, ветви яблони били в окно. Жутко. Якуталась в одеяло и мелко дрожала. Поднялась, выпила таблетку… потом подошла кдвери, прислушалась. Тишина… Половица скрипнула… Проклятые ночные страхи. Явернулась к постели, схватила пистолет, выскользнула из комнаты, постояла налестнице, медленно спустилась. Дверь в комнату Полифема была приоткрыта. Темно,вроде бы он лежит на диване. Черта с два… Я резко повернулась, в то жемгновенье вспыхнул свет: проклятый урод стоял за моей спиной…

— Черти бы тебя побрали, — в сердцах сказала я,опуская руку. Свет он выключил и сказал:

— С пистолетом осторожнее.

— Боишься, — обрадовалась я.

— Еще бы… Ты чего не спишь?

— А ты?

— Жду гостей.

— Ну, жди… — Я стала подниматься по лестнице, он стоялвнизу и вроде бы на меня смотрел.

Утром Полифем был задумчив, то есть выглядел сонным болееобыкновенного, индейцев забросил и все бродил по дому. Я покопалась в книгах,выбрала парочку детективов и забралась в постель.

День прошел ни шатко ни валко. Дважды я спускалась вниз,чтобы перекусить. Чем питался Полифем, осталось тайной.

К вечеру он вдруг появился в моей комнате, вошел без стука,привалился к стене и запел этим своим голосом:

— Спать ложись не раздеваясь.

— Что так? — усмехнулась я.

— Придется удирать без задних ног, узнаешь.

— Гостей ждешь?

— Жду. — Он прошел к окну, проверил раму. —Тебе лучше лечь внизу, рядом со мной, — сказал он совершенно серьезно.

— На одном диване, что ли? — поинтересовалась я.

— Можно и на диване. Спать я не собираюсь.

— На посту, значит. Ладно, проявляй бдительность. А мнеи здесь хорошо.

Он немного потосковал у двери и, не сказав больше ни слова,удалился. Через несколько часов я смогла убедиться, что Полифем дураком не были кое в чем смыслил больше меня.

Они пришли под утро. Этой ночью опять шел дождь, было мрачнои неприютно. Сон, тягучий и серый, никак не хотел кончаться… Я открыла глаза и,наверное бы, заорала, но Полифем сжал мне рот своей ручищей.

— Тихо, — прошептал он в самое ухо, прижавшись кнему губами. — Они пришли. — Он отпустил руку, а я испуганно зашептала:

— Здесь, в доме?

— Пока нет.

— Откуда ты знаешь?

— Я видел их. Одевайся, уходим.

Сомневаться в его словах мне даже не пришло в голову. Япокрылась гусиными пупырышками чуть ли не до подбородка. При наличии такогоздорового стимула оделась за полминуты.

— Идем, — сказал Полифем и взял меня за руку. Ядоверчиво пошла за ним. Сейчас я пошла бы и за самим чертом, впрочем, большойразницы между ними я не видела.

Несмотря на свои размеры, Полифем шел мягко и тихо, а вотподо мной половицы скрипели, я была просто в отчаянии. Мы стояли на нижнейступеньке, когда Полифем замер, потом головой повел и шепнул:

— Быстро под лестницу, ляг и головы не поднимай.

Дважды повторять не пришлось. Тут я вспомнила про пистолет,забытый в спальне. Господи, где у меня голова была… Скрипнула дверь, кто-тостоял совсем рядом и прислушивался. Им тоже страшно — попыталась я себяутешить, они обыкновенные люди, и темнота их пугает. Только они с оружием, а я— нет.

Кто-то вошел, я не видела его и даже не слышала, ночувствовала, кто-то здесь, в нескольких шагах от меня. Шорох, странный шлепок,что-то зашуршало по полу. Мне хотелось завыть, я испугалась, что скорее всеготак и сделаю, уткнулась лицом в колени и сдавила голову руками. Загремелапосуда на кухне, раздался приглушенный крик, неожиданно замерший на самойвысокой ноте, и тишина. Отчетливые шаги и голос Полифема:

— Вылазь.

Я подождала еще немного и выбралась из-под лестницы. Полифемс фонариком в руке сидел на корточках рядом с телом мужчины. Я подошла изаглянула через его плечо. Глаза у парня были открыты, а голова неестественновывернута.

— Ты его убил, — прошептала я. Разумеется, он егоубил, чего бы тогда парню лежать со сломанной шеей. — А в кухне? В кухнетоже?

— Надо уходить, — сказал Полифем, поднимаясь.