Расстилая кровать, я так и эдак кручу в голове эту проблему. Устроившись на кровати с телефоном, я набираю номер Шейна.

– Привет, блондиночка. Наслаждаешься новообретенной свободой со своим красавчиком?

Я так и вижу его самодовольную ухмылку.

– Говорил же тебе, что от этого будет одно расстройство.

– Как ты с этим справляешься?

Он заходится смехом.

– Ты точно хочешь это узнать?

– М-м, нет, спасибо.

Я быстро перевожу разговор на другую тему и рассказываю, что мама мисс Стернфилд определенно о чем-то лжет. В отличие от всех остальных Шейн тут же мне верит.

Я спрашиваю:

– Так что, поедешь завтра со мной, чтобы кое о чем ее расспросить?

– Ой, а я-то думал ты мне позвонила, потому что уже так сильно по мне соскучилась.

Я вздыхаю.

– Поможешь или нет?

– Считай, что я в деле.

Да. Я на свободе. И у меня есть план. Если бы удалось сохранить еще и здоровье.

Наутро я делаю глубокий вдох и спускаюсь вниз. Мама смотрит на меня настороженной и усталой, и я понимаю, что мы по-прежнему не сможем разумно поговорить об участии Сэмми в испытаниях, так что я задействую другой план.

– Сегодня я собираюсь встретиться с Эви.

Лгать маме – все равно что выпить кислоту, но в глубине души я уверена, что должна выяснить все про мать доктора Стернфилд.

Мама хмурит лоб.

– Мне показалось, Эви сказала, что на этой неделе работает в магазине своих родителей.

– Она изменила планы, чтобы мы могли встретиться.

Еще одна ложь, еще один глоток желчи.

Мама медленно пьет кофе и, похоже, просчитывает варианты.

– Думаю, Сэмми может поехать на работу со мной или провести день у тети Эмили.

Семья тети Эмили живет в часе езды от нас. Но поскольку теперь наши соседи отказываются брать к себе Сэмми из-за меня, выбор у нас невелик. Этого почти достаточно, чтобы я отказалась от своего плана.

Сомневаясь в каждом своем действии, я крадусь наверх, чтобы договориться с Шейном о встрече. Потом я пишу сообщение Эви, чтобы она прикрыла мою ложь.

Она отвечает:

ТВОЯ МАМА ЗАСЛУЖИВАЕТ ЧЕРТОВСКИ БОЛЬШЕГО.

Сама понимаю. Но это нечестно со стороны Эви – упрекать меня, когда у нее по-прежнему есть нормальная жизнь и парень, которого она может поцеловать. Я пишу:

Я ДОЛЖНА УЗНАТЬ ПРАВДУ. НАДЕЮСЬ ТЫ КОГДА-НИБУДЬ ПОЙМЕШЬ.

ДА УЖ, Я ТОЖЕ.

Я просто обязана показать ей, что права – как и всем остальным. Через несколько минут после того, как уходят мама и Сэмми, я тоже выхожу из дома.

Какой-то репортер кричит:

– Эйслин! Вам разрешают посещать публичные места? Куда вы идете?

Конечно, я не отвечаю ни слова.

Другой репортер подсовывает мне микрофон, когда я торопливо прохожу мимо него:

– Что вы думаете о жертвах «харизмы» в Лос-Анджелесе, которых побили, когда они прошлым вечером пришли в клуб?

Я останавливаюсь как вкопанная.

– Что?

– Говорят, что это преступление на почве ненависти. Вы уверены, что хотите пойти куда-то в одиночку, без защиты?

Отпирая машину, я верчу ключи в руке.

– Здесь не Лос-Анджелес. Но спасибо за предупреждение.

Забравшись в машину, я сижу, прикусив губу. Я была бы не прочь немного поразмыслить, но репортеры крутятся за окном. К счастью, никто не следует за мной, когда я выезжаю со двора.

Шейн живет на западной окраине Такомы, на берегу океана. Светит солнце, так что местные высыпали на улицы, а на дороге пробка. Но сегодня подходящий день, чтобы ехать с открытыми окнами и громкой музыкой, так что я стараюсь наслаждаться всем этим. Я подъезжаю к желтому коттеджу, напоминающему бунгало, вокруг которого слоняется лишь пара репортеров. Я улыбаюсь, не обращая внимания на вопросы о нехватке любви в моей личной жизни.

Шейн открывает дверь и машет рукой репортерам у меня за спиной.

– Устроить тебе экскурсию?

Я точно знаю, где она закончится.

– Нам еще долго ехать, а вечером я договорилась встретиться с Джеком, так что мне нужно быть дома к пяти.

У него дергается глаз.

– Ах, наши голубки решили умереть от несбыточных желаний.

Он показывает на черный «компакт», стоящий на улице.

– Вон моя машина.

Я хочу убедиться, что все идет по плану – по моему плану. Поэтому говорю:

– Поедем на моей.

Он опускает ключи в свой карман.

– Люблю девушек, которые берут ситуацию в свои руки.

Господи боже, его выпустили на свободу и это ни капли его не изменило. Но ладно, может быть, это значит, что он здоров. Не обращая внимания на журналистов, выкрикивающих наши имена, мы выходим из дома. К несчастью, на этот раз один из них прыгает в свою машину и садится нам на хвост.

Сжав зубы, я прибавляю скорость и проскакиваю на желтый свет, но журналист едет следом за нами несмотря на то, что светофор уже переключился. Мы играем в догонялки на забитых улицах, а Шейн глядит в заднее окно. В горячке погони я случайно выезжаю на двухполосную улицу, и нам обоим приходится сбавить ход. Как будто этого мало, приближается мусоровоз, который почти полностью занимает обе полосы. Великолепно. Но потом я понимаю: то, что выглядит как задержка, на самом деле – новая возможность.

– Держись крепче, – говорю я.