- Вы несете какой-то бред... Какие эксперименты? С чеговы это выдумали? Да, я не образец нравственности, тут вы правы, и раз уж выменя выследили, престарелая сыщица, то отпираться я не стану. Я люблю женщин, яих обожаю, я - профессиональный донжуан. И если хотите, я - профессиональныйотец. Я люблю, когда мои женщины рожают моих детей. И что плохого в том, что яне могу бросить жену, оставшуюся инвалидом после автокатастрофы? Что вы мне тутмораль читаете? Я - уважаемый врач, доктор наук, ко мне на приемы записываютсяза три месяца, так что можете себе представить, какие деньги я зарабатываю.Никто из моих детей ни в чем не нуждается, вы слышите? И матери этих детейсчастливы, смею вас заверить. Вам не в чем меня упрекнуть.

- А дети Галины? Их вы бросили на произвол судьбы.Почему? Они-то как раз больше всех нуждаются в вашей помощи и внимании. И вваших деньгах, кстати. За эти четыре месяца вы дважды были у них в больнице, ишли вы, голубчик, с пустыми руками. Я это видела собственными глазами. Вы дажекилограмм яблок им не купили. За что такая немилость?

- Вы ничего не знаете. Я даю деньги персоналу, чтобыони регулярно покупали детям все необходимое.

- Допустим. Хотя я склонна думать иначе. Вы перестали оних заботиться, потому что они вам больше не нужны. Они были частью вашихжутких экспериментов, они - уже пройденный этап. Теперь вас больше интересуютваши новые дети, но вы и их бросите так же безжалостно, как только ониперестанут быть вам интересными с научной точки зрения. Валерий Васильевич, явзываю к вашему разуму: остановитесь. Заклинаю вас, остановитесь. То, что выделаете, противоречит всем законам: и божеским, и человеческим. Я не сторонницакрайних мер, вы знаете, и если вы дадите мне слово, что остановитесь, я никомуничего не расскажу.

- Да что вы можете рассказать, Нат Пинкертон в юбке!Чем вы мне угрожаете? Думаете, я вас боюсь? Чего вы добьетесь вашими рассказами?Разрушите счастье нескольких женщин, которые узнают, что они у меня неединственные. Вот и все. Вы этого хотите? Каждая из них растит моего ребенка исчастлива. Вас это раздражает? Вы непременно хотите, чтобы все они страдали?Без этого не успокоитесь?

- Я расскажу им, что вы ставите на них эксперименты.Они должны знать, каких детей растят.

- Зачем? Они вам все равно не поверят. И правильносделают, потому что это неправда. Вы хотите, чтобы они перестали любить своихдетей? Я не подозревал, что в вас столько жестокости, уважаемая ЕкатеринаБенедиктовна.

- Вы прекрасно знаете, что я говорю правду. Вы правыотчасти, вашим женщинам я действительно ничего не скажу, с меня вполнедостаточно той ошибки, которую я уже совершила с несчастной Галочкой, когдарассказала ей о том, что узнала. Она-то мне поверила сразу и безоговорочно. И ядо сих пор казню себя за то, что сделала это. Она не перенесла ужасной правды итронулась умом. Но я скажу о том, что знаю, в другом месте. Если вы не дадитемне слово, что остановитесь. Пообещайте мне, что не станете больше производитьваших замечательных детей, и я буду молчать.

- Послушайте, мне надоели ваши беспочвенные обвинения ипустые угрозы. Я вам в который раз уже повторяю: за всем этим нет ничего, кромечисто мужского, хотя и необузданного, интереса к женщинам. И все на этом. Разуж вы зазвали меня в гости, то хотя бы кофе предложите, хозяйка.

- Хорошо, я предложу вам кофе. Но вам я настоятельносоветую подумать над моими словами..."

Прослушав эту запись, сделанную в середине мая, Аякс понял,что дело плохо. Неизвестно откуда выплыла вдруг эта слишком осведомленная и нев меру сообразительная старушенция. Интересно, откуда она узнала? Впрочем,теперь это уже значения не имело, потому что узнала она об этом не сейчас, адавным-давно, когда еще с Терехиными ничего не случилось. Ничего, самарасскажет, если умело спрашивать. Расскажет - и замолчит навсегда. И листочек садресами надо у нее поискать. Листочек - это серьезно. Найдет какой-нибудьушлый следователь девять адресов и девять проживающих по ним женщин, да иузнает, что у них у всех один любовничек. Общий, так сказать. Так и до Отцадоберутся. А Отца трогать нельзя. Он нужен живым и здоровым и желательно насвоем рабочем месте. С ним ничего случиться не должно. Гениальный Папа,выпекающий, как пирожки, деток с необыкновенными физическими илиинтеллектуальными данными, движется к венцу своих опытов и научных разработок,и до этого венца его нужно довести в неприкосновенности, чтобы потом получитьбольшие хорошие деньги за его методику. Покупатель уже есть, ждет терпеливо иденьги уже приготовил, готов в любой момент заплатить. Так что со старухой надорешать радикально. И Аякс решил. Радикально. Потом его ребятки покрутилисьвокруг дома старухи, вызнали, какими путями идет милиция, и стало понятно, чтокольцо вокруг Отца вот-вот сомкнется. Ну до чего сыщики настырный народ!Хорошо, что у Аякса техника первоклассная, даже в ФСБ такой нет. Узнать, о чемразговаривают оперативники, если они не в здании на Петровке, а на вольномвыпасе, - дело для него плевое. Про Леночку Романовскую он от самой Анисковецузнал и решил подстраховаться заблаговременно. Спившуюся певичку его мальчикинавестили на следующей же неделе после убийства старухи. Как оказалось, вовремяподсуетился Аякс. Они и до Романовской добрались, правда, на две недели позже,чем он сам, но добрались-таки, жуки навозные. Как говорил незабываемый АркадийИсаакович Райкин, "эту бы энергию - да в мирных целях, воду качать вслаборазвитые районы". А вот с монахиней и медсестрой в больнице онималость промахнулись, не думали, что менты так быстро за них ухватятся. Так чтоприметы Папины оказались у Петровки раньше, чем Аякс сориентировался. И когдаон узнал, что уже и портрет Отца изготовили, понял: надо срочно убирать тех,кто часто видел его в последние годы и может безошибочно опознать. И тем самымпривязать Папашу к детям Терехиным. Вот уж этого допускать было категорическинельзя.

А сам Отец живет себе припеваючи, дурака валяет, на работуходит каждый день и даже по выходным и не знает, отчего это настырная ЕкатеринаБенедиктовна перестала его доставать своим морализаторством. Даже небось идумать о ней забыл. Ну поворчала старая карга - и унялась. И слава Богу. Ему,ученому червю, и в голову его гениальную не приходит, сколько трупов вокругнего легло, только чтобы уберечь от милиции да от разборок. За одно это ондолжен бы заплатить Аяксу. За хлопоты, так сказать. За организациюбезопасности. Ничего, заплатит. За все заплатит. Плохо только, что девочку пришлосьзабирать из больницы. Но ведь она - последняя, кто может опознать Отца, аубивать ее никак нельзя. Она - живая реклама товара, ее надо будет показыватьпокупателю в доказательство того, как работает созданная Отцом методика. Ее иИру. Если этого окажется недостаточно, придется провести его в больницу ипродемонстрировать ему Олю, но это не проблема, это легко устроить. Самоеглавное - заставить Отца передать им документацию. Вот это может оказатьсянастоящей проблемой. А вдруг откажется? Аякс изучил всю его жизнь, со школьныхеще времен, и чем больше узнавал про Валерия Васильевича, тем сильнее грызлиего сомнения в том, что он отдаст кому-нибудь свою замечательную методику дажеза очень большие деньги. Значит, надо начать готовить запасные варианты ужесейчас. И для этого тоже нужна Наташа. Завтра приезжает из Ирана специалист,который будет день и ночь проводить с Наташей в специально оборудованнойклинике в попытках понять, какими способами Отец делает таких выдающихся детей.