более пятидесяти человек, золотых — более семидесяти. Это, включая легкораненых, которые остались в строю. В моем дворце лежали еще около трех десятков воинов с тяжелыми ранами. Эти, если даже выживут, то в строй вернутся нескоро. В итоге: погибли, пропали более сорока воинов.

За один день моя армия уменьшилась на треть. И слова Глыбы о том, что мы «порубали гораздо больше», ни капельки не утешали. Этих пурепеча там внизу еще сотни и сотни.

Ннака с Шитайей посчитали мирный народишко, и, получается, что сейчас в Аграбе сидит почти шесть сотен людей, если вместе с воинами, да всеми моими «придворными».

— Сможем их прокормить? — спросил я у горца, ожидая воплей и стонов.

— Сам же знаешь, володыко, токма сев прошел. Худшая пора. Если бы не внезапное зерно от закатульского купца, да не твоя добыча от нерадивых имачат — нам бы на десять дней не хватило. А так, мабуть, двадцатку продержимся. Дальше — голодать начнем.

Не так ужасно, как я боялся.

— Еще раз внимательно проверь все запасы, веди строгий учет. Всех переводим на минимальный паек: воинов будем кормить дважды в день, прочих — один раз. Соберите несколько бригад из женщин и подростков, пусть поищут что-нибудь в предгорьях, может быть, корешки какие. Попробуйте рыбу в водохранилище половить. Далее: достань всю ткань из наших запасов. Распусти на узкие полосы. Опять же, собери бригаду женщин: они должны собирать использованные бинты, кипятить и отстирывать.

— Голыми останемся же! — умоляюще посмотрел на меня Мясо. — Оружие отдадим, еду отдадим, ткани отдадим…

— А для кого нам это всё беречь? — зло спросил я. — Для этих? Ну, уж нет! Я лучше всё потрачу на своих людей, чем на драных пурепеча. Запоминай следующий приказ: собрать бригаду мужиков, пусть вырубают всё, что есть в Аграбе. До последнего кусточка. Определи места, куда складировать лес. Костры жечь запрещаю! Только для обороны Аграбы и для приготовления еды. Еще: выдели людям посуду, чтобы воду могли набирать. Пусть запасают, а не пьют у берега; мне кажется, там еще будет опасно.

Ннака молча сопел.

А я перешел к делам военным. Пока держалось затишье, и враг не нападал, мы двинулись за казармы, где толпился основной народ. Там же собрались почти все черные и часть золотых, свободных от патрулирования. Я попросил Глыбу толкнуть речь. Понимаю: это нужно было сделать мне. Но у меня бы не получилось. Вчерашние события вымотали и раздавили меня, в сердце не было огня и какой-либо уверенности в будущем. Начну выступать — только хуже сделаю. Не поверит народ кислому и унылому владыке. По счастью, Глыба относился к такому психотипу людей, которых трудности только раззадоривают. И даже боязнь неудачи его не стопорит, а толкает на действия. Сейчас генерал был максимально в своей тарелке, кипел жаждой деятельности.

Это был действительно мощный спич. Генерал в кровожадных деталях описал, что мы сделаем с подлыми пурепеча. Что до этого сладостного мига остается уже совсем немного времени, ибо враг сломлен, хребет его перебит, осталось только добить супостата. И мы добьем! Ибо мы четлане, с нами Змей! Идеальная речь для загнанных крыс. Мне оставалось лишь восседать рядом на импровизированном троне, изо всех сил поддерживая на лице маску уверенности и гордости. Было тяжко, но, надеюсь, хоть с этим я справился.

После среди народа был объявлен набор в ополчение. Мы решили сделать с Черным воинством то, чтораньше планировал вместе с Черным Хвостом: развернуть его, как кадровую часть. Сделать «рядовых» «сержантами», а «сержантов» — «лейтенантами». Три уцелевших командира двадцаток выбрали старшего. Пост Хвоста занял Иникуала или Брат Гнева — хмурый охотник в возрасте, который пришел служить уже здесь, в Излучном, и быстро поднялся до двадцатника. Одну, почти целую двадцатку доукмоплектовали своими, превратив в «гвардейское» подразделение, а оставшиеся шесть пятерок решили пополнить ополченцами.

Когда я перед толпой объявил свою волю, человек тридцать сразу шагнули вперед. Но у большинства страх оказался сильнее гнева. Правда, когда я добавил, что воинов будут кормить вдвое больше, добавился третий фактор — жадность. Ручеек добровольцев снова стал расти. Параллельно Ннака и Шитайа формировали рабочие бригады из мужчин, женщин и подростков. Назначали старших, ставили задачи. Народ быстро понял, что отсидеться в кустах не удастся: либо так, либо иначе, но на победу трудиться всё равно придется. Опять же, многие помнили гнев владыки и обещание сбросить со стены каждого труса.

— Иникуала! — подозвал я нового главу черных. — Сейчас занимайся распределением добровольцев. Вооружи их, чем сможешь, бери всё, что есть в казне. Если не будет моего личного приказа, то сегодня в бой их не пускай. Пусть командиры тренируют: приучают к командам, объясняют, как держать строй. Хотя бы это… А дальше посмотрим.

Глыба, кстати, тоже взял к себе несколько добровольцев. Избыток оружия и доспехов у него имелся по понятным печальным причинам, и генерал решил довести свои силы ровно до четырех двадцаток.

Оставив воинские дела генералам, я поспешил к стене. Солнце уже вышло из-за гор, вовсю освещая долину, а за Аграбой всё было по-прежнему настораживающе тихо.

— Есть новости? — поинтересовался я у дозорного.

— Нет, владыка, — пожал плечами воин с кое-как перевязанной ногой. — Ночью никого не видели, сейчас то же самое.

— Но ведь они не ушли?

— О нет! — грустно улыбнулся золотой, имени которого я не помнил. — Вон их стража. Как вчера у костра расположились, так там и остаются. Вон, проснулись, еду себе готовят.

У черного пятна огромного вчерашнего кострища действительно возились лысые воины — двадцать, может, тридцать человек. А где остальные? Ушли? Да, бросьте! Пошли грабить мои земли дальше? Нет, мою крепость не могут осаждать три десятка не самых лучших воинов пурепеча!

Ответ был дан несколько позже, когда из-за Сухотья стало раздаваться всё больше шума, а в небо поползли змеи из дыма. Захватчики принялись грабить Излучное. Вчера ведь мы им помешали это сделать. Я молился всем богам, чтобы никто из местных там не оставался. Все-таки наш бой дал время для бегства даже самым медлительным. Пурепеча методично шмонали дом за домом, вытаскивая всё ценное. Кое-где даже занялись небольшие пожары. Похоже, их предводитель после вчерашнего неудачного завершения дня решил поднять настроение своим людям.

После обеда в самом центре Излучного запылали несколько огромных, практически пионерских, костров. Я мог ошибаться, но, кажется, это то самое место, где стоял алтарь Золотому Змею Земли. Похоже, нападающие «подключают к войне» своих богов. Я уже неплохо знал этот мир и понимал: ритуалы — это надолго. Видимо, сегодня