– Да нет, в первый раз вижу. Просто показалось, что яее спутника знаю, он как раз буквально за минуту до твоего прихода уехал. На«Жигулях».

– Ну, показалось – и показалось. Давай смотри журнал, ато унесу.

Аэлла рассеянно пролистала журнал. В другое время онавпилась бы глазами в глянцевые страницы, стараясь за короткое время впитать какможно больше информации, но сегодня мысли ее витали совсем в другом месте.Женщина с ребенком продолжала гулять по бульвару, прохаживаясь взад и впередмимо дома, в котором находилось кафе, и Аэлла то и дело исподволь бросала нанее любопытные взгляды, изучая внешность, походку, мимику, одежду.

Впечатление у нее сложилось довольно странное. Аэлла даже несразу поняла, почему эта женщина по имени Лиза вызывает у нее такоераздражение. И, только распрощавшись с Зоей и усевшись в свою «Волгу», онавдруг поняла, что Лиза очень похожа на нее саму. Те же черные кудри,рассыпавшиеся по меховому воротнику зимнего пальто, те же яркие темные глаза,пухлые губы, небольшой рост, тонкая талия, пышная грудь. Одним словом, тот жетипаж. Только хуже одета и нет того лоска, того шика, который всегда был присущАэлле Александриди. Простовата, пустовата, решила Аэлла, без изюминки. «Значит,от меня он в свое время отказался, мной он пренебрег, – сердито думалаона, выруливая на проспект, – и все для чего? Для того, чтобы жениться насвоей серой мышке и в конечном итоге изменять ей с такой же, как я, толькохуже? Этой Лизе до меня далеко, как до луны, так почему же с ней он легкоизменяет своей жене, а со мной не стал? Она не может быть лучше меня, не может,не может! В любом случае Любу можно только жалеть. Мало того, что муж ееникогда не любил, так он еще и ребенка внебрачного завел и живет на две семьи.Несчастная баба! Небось Родислав все свободное время проводит со своейлюбовницей, а с Любой никуда не ходит, она совсем там протухнет возле своейкухни, стирки и уборки. Надо организовать какой-нибудь праздник и пригласитьБегорского и Романовых, пусть Любка хоть немного развлечется. Родислав непосмеет не прийти вместе с ней, и у Любки будет хотя бы видимость нормальныхсемейных отношений. Что бы такое придумать? О! Восьмое марта! Как раз через двенедели».

В гости к Аэлле Люба и Родислав Романовы собирались вприподнятом настроении. За последние дни им пришлось немало попереживать заНиколашу, который принес из школы несколько троек и в преддверии скорогоокончания учебной четверти должен был немедленно их исправлять, да еще старухаКемарская покоя не давала, после поездки в январе с Ларисой на свидание кГеннадию она ни о чем другом не могла говорить: только о том, как Генька плоховыглядит, да как там, в колонии, плохо кормят, и с каким зверским аппетитом оннакинулся на привезенную еду, и как он любит дочку и скучает по ней, и какнесправедливо судьба распорядилась, что лишила ее, старую больную женщину,одновременно дочери и зятя и оставила совершенно одну, без помощи и поддержки,с маленькой внучкой. Слушать все это было для Романовых тягостно и горько, онипомнили о своей вине перед семьей Ревенко, и каждое слово Татьяны Федоровныбудто ржавой проволокой стягивало им сердце.

Но Колька оценки исправил, это всегда удавалось ему легко,если парень прикладывал хотя бы малейшие усилия, и родители на некоторое времяперевели дух. Татьяна Федоровна уже два дня не приходила к ним, и утро 8 марта1982 года супруги Романовы встретили в прекрасном настроении. Любу радовало ещеи то, что Родислав, вопреки ее опасениям, узнав о приглашении Аэллы, принял егос энтузиазмом и не стал хмуриться и говорить, что обещал провести этот день сЛизой и дочерью.

Недавно приезжала Тамара, одна, без мужа, она оченьсоскучилась по сестре и вырвалась из Горького буквально на один день, чтобыповидаться. И разумеется, наряду с бесконечными разговорами она сделала Любепревосходную стрижку. Теперь, глядя на себя в зеркало, Люба испытывала такоеудовольствие, которое до сей поры было ей неведомо. Раньше она всегда находилав своей внешности какие-то недостатки, но теперь, с новой прической, еепридирчивому взгляду зацепиться было не за что.

Одним словом, все было в этот день хорошо.

И у Аэллы в гостях все было на редкость весело и легко.Андрей Бегорский привел приятную молодую женщину по имени Вера, которуюпредставил как свою невесту. Хозяйка дома была в этот раз без кавалера, но,судя по блеску ее глаз и звонкому хохоту, ее данное обстоятельство нимало неогорчало. Она задорно подшучивала над Андреем, который порывался всемикомандовать и руководить процессом поглощения закусок.

– Ты что, собираешься это есть? – с негодованиемобращался он к Родиславу, глядя, как тот намазывает икру на кусок белого хлебас маслом.

– Естественно. А что ты предлагаешь с этимделать? – недоумевал Родислав.

– Икру и масло нельзя есть с хлебом, нельзя смешиватьживотные белки и мучное.

– А как можно?

– Положи икру на вареное яйцо.

Родислав махнул рукой и надкусил бутерброд, вызвав гримасуотвращения на лице у Андрея.

– Маслины нужно есть с косточками, – говорилАндрей Любе, – не нужно их выплевывать, в них очень много полезныхвеществ.

Он точно так же руководил и Аэллой: выяснив буквально спорога предполагаемое меню праздничного ужина, он тут же начал отдавать команды,каким образом и в какой посуде это должно быть приготовлено.

– Верочка, а с тобой он такой же? – спросилаАэлла. – Или он только на старых друзьях тренируется быть крупнымруководителем?

– Точно такой же, – мило улыбнулась Вера. –Даже еще строже.

– Не понимаю, как ты это терпишь!

– Легко. И с удовольствием, – засмеялась Вера.

– Ну, это только пока ты влюблена, – авторитетнозаявила Аэлла. – Вот посмотришь, пройдет совсем немного времени, и тывзвоешь. И бросишь его.

– Никогда! – Андрей обнял Веру и прижал ксебе. – Она меня никогда не бросит, я этого не допущу.

Люба наклонилась к мужу и прошептала:

– Как хорошо, что ты не такой, как наш Андрюха. Я бы итрех дней этого руководства не выдержала.

Родислав улыбнулся в ответ:

– Как хорошо, что ты не такая, как Аэлла. Еебестактности и самоуверенности я бы не выдержал и один день.

– Ты вообще самый лучший на свете, – неожиданновырвалось у Любы.

Родислав внимательно посмотрел на нее, потом взял ее ладонь,медленно поднес к губам и поцеловал.

– А ты – самый лучший на свете друг. Самый добрый исамый надежный, – ответил он. – Пойдем потанцуем?

– Пойдем, – охотно согласилась она.

Они танцевали под медленную музыку с пластинки с записямиоркестра Поля Мориа. Родислав нежно обнимал Любу за талию и, склонившись к ееуху, шептал: