Люба снова принялась объяснять, что дело не в этом, а в том,что нельзя брать чужое, не спросив разрешения. И, кроме того, Лариса всего годназад перенесла пневмонию, поэтому должна беречься и не простужаться. Этатонкая летняя кофточка для зимы ну никак не годится, и носить ее в морозыкатегорически нельзя. Кончилось все тем, что Лариса принесла кофточку, изряднопомятую, и швырнула прямо на пол со словами:

– Да подавитесь вы своей кофтой! Она мне сто лет ненужна! Вот мой папа выйдет из тюрьмы и купит мне сто таких кофточек и даже ещев сто раз лучше.

Судя по виду Лелиной любимой одежки, Лариса выносила ее изквартиры Романовых, скомкав и засунув под свитер, который был на ней надетнакануне. Взять вещь из комнаты Лели она могла только тогда, когда Родиславвышел, чтобы поговорить по телефону, а Люба с дочерью убирались в кухне. Послеэтого соседи сидели еще полтора часа, пока не закончился фильм! Понятно, чтомногострадальная кофточка утратила товарный вид.

Люба молча подняла комок голубого трикотажа и вернуласьдомой. Леля уже завтракала на кухне.

– Лариса вернула кофточку, вечером я ее постираю, и тыснова сможешь повесить ее в шкаф и любоваться каждый день.

– Я не хочу, – печально ответила Леля.

– Чего ты не хочешь?

– Ничего не хочу. И кофточку эту не хочу. Пусть Ларисаее забирает и носит. Мне она больше не нужна.

Люба оторопела. Сколько нервных клеток ей пришлось потратитьза вчерашний вечер, минувшую ночь и сегодняшнее утро, продумывая линиюповедения с соседями, чтобы никого не обидеть и ни с кем не поссориться, аоказалось, что эта тряпка никому не нужна – ни Ларисе, пренебрежительношвырнувшей ее на пол, ни Леле, добровольно отказавшейся от любимой вещи.

– Лелечка, ты хочешь сказать, что готова подаритьголубую кофточку Ларисе?

– Да, пусть забирает и носит.

– И тебе не жалко? – осторожно спросила Люба.

– Жалко, – призналась девочка. – Но Ларисумне тоже жалко. Она тоже хочет носить красивую одежду, а у нее нету, и взятьнегде, папа у нее в тюрьме, мама умерла.

На глазах у Лели выступили слезы. Люба обняла дочку, прижалак себе и крепко поцеловала.

– Спасибо тебе, Лелечка, ты у меня очень добрая и хорошаядевочка, Оставайся такой всегда, пожалуйста. Ну все, – она взглянула начасы и заторопилась, – мне пора на работу.

– И вот только попробуй сказать, что тебе чего-то нехватает в моем рассказе, – угрожающе заявил Ворон. – Помни, ты словодавал. Это еще только второй день.

– Ничего себе! – возмутился Камень. – Да тырассказ на середине оборвал! Что там дальше было? Взяла Лариса кофточку?

– Да какая разница, – с досадой каркнулВорон. – Это что, имеет принципиальное значение? Мы же про Романовыхсмотрим, а не про Ларису с ее бабкой.

– Нет, это очень важно, очень, – задумчиво ответилКамень. – Раз Лариса и ее бабушка становятся неотъемлемой частью жизниРомановых, мы должны понимать, как там складываются отношения и какие характерыу соседей, а то мы дальше ничего не поймем. Ты пойми, дружочек, это не пустыепридирки, это действительно имеет большое значение.

– Ладно, твое счастье, что я досмотрел, –проворчал Ворон. – Так что за придирку считаться не будет. Лариса кофточкувзяла, но не сразу, заставила Любу себя поуговаривать, морду воротила, какбудто ей тухлую сосиску предлагают. Но потом, конечно, взяла. Люба кофточку этупредварительно выстирала, погладила, аккуратно сложила, ну как отказаться оттакой красоты? Взяла, никуда не делась. Тут же напялила на себя и расхаживала вней по дому. А на другой день еще и в гости к Романовым заявилась в новомнаряде. Леля чуть не плакала, но молодец, удержалась, даже похвалила: дескать,как тебе, Лариса, эта кофточка к лицу. В общем, ничего, инцидент рассосался.Еще вопросы будут?

– Имей в виду, это не придирки, а простовопросы, – предупредил на всякий случай Камень. – Если ты сочтешь,что я придираюсь, можешь не отвечать.

– Ну, валяй, – милостиво разрешил Ворон.

– Родислав написал диссертацию? Ты этот момент как-тоупустил. Я не сомневаюсь, что ты знаешь, но мне-то забыл сказать.

– Да уж, конечно! – фыркнул Ворон. – Тридиссертации он написал! Или даже пять. Да он только первую главу два раза назаседании кафедры обсуждал, а больше ничего не успел. Он, правда, особо и нестарался успеть, ему важно было знакомствами обзаводиться и хорошее впечатлениео себе оставлять, и с этим он вполне успешно справился. Не зря же его в Штаб-товзяли!

– А Николай Дмитриевич что?

– О, дед доволен до соплей, ему же кажется, что егозятя взяли в Штаб, потому что он такой толковый и правильный. Нет, я ничего нехочу сказать, Родислав твой действительно малый толковый, и голова у негосветлая, только ленивый он до кабинетной работы, ему все живость подавай. Ну, сживостью-то в Оргинспекторском управлении как раз отлично, проверки всякие,командировки, все время новые люди, новые впечатления, и власть в рукахнемалая, все в глаза заглядывают, угодить стараются, самые сладкие кускиподсовывают. Не жизнь, а сплошное удовольствие. Еще что-нибудь у меня спросишь– зачту как придирку.

– И что будет? – поинтересовался Камень. –Перестанешь рассказывать?

– Ну, это слишком суровая репрессия. Просто посчитаюэтот эпизод за обычный, с придирками, и у меня опять останется три дня.Согласен?

– Согласен. Тогда я еще спрошу, можно?

– Рискни здоровьем, – ухмыльнулся Ворон. – Иесли я знаю ответ, считай, что тебе повезло.

– Я про Лизу хотел спросить. Она уже почти год как наработу вышла, а ты ничего не говоришь. Где она работает, кем, как там маленькаяДаша, отдали ли ее в ясли?

– Лиза работает в машбюро в какой-то конторе, воВнешторг ее, понятное дело, обратно не взяли. Там с самого начала быладоговоренность, что ей оплачивают четыре месяца декретных, а потом она пишетзаявление об уходе и сидит дома сколько хочет. В феврале она Дашу в яслиотдала, вот уж скоро год будет. Ничего, справляется. Ясли хорошие, спятидневкой, так что она в течение рабочей недели может даже не каждый деньдевочку домой забирать. Они с Родиславом так приноровились, чтобы он приезжал,когда Даши нет и ничто не отвлекает от утех. Теперь он ездит к Лизе не такчасто, все-таки в адъюнктуре он был посвободнее, мог и днем ее навестить, авечером быть дома, а теперь работа ответственная, да командировки, да совещаниядопоздна, да бумаги срочные. Но где-то один-два раза в неделю получается.Выходные он обычно дома проводит, с женой и детьми, потому что тут уж дед настреме, желает общаться, побыть с внуками, и ему песню про работу в выходные днине пропоешь, Штаб-то у деда под боком, и он всегда может выяснить правду. Ну,теперь все?