несколько сигар «Лондрес», а между их ароматными листьями – тонкий слой опиума. Если ваши попутчики выкурят их, тут же крепко уснут и не выйдут живыми из пожара. Увидимся в полночь, господин. Мы с кочегаром сразу поспешим вам на помощь.

Переглянувшись напоследок, заговорщики разошлись. Брамин обошел станцию, чтобы никто не понял, откуда он идет, и вернулся за столик к Тимулу и Каммамури.

– Господин жрец, – обратился к нему маратха, ловко очищая крупный ананас, – вашу еду уже принесли. Где вы пропадали?

– Перекинулся словечком-другим со стариком-англичанином. Мы познакомились в прошлом году в Патне.

– Да? А мне показалось, что вы разговаривали с машинистом.

– Я поручил ему одно дело, которое не могу выполнить сам в силу своего сана.

Брамин уселся за стол и невозмутимо принялся за карри с овощами, охотно угостившись предложенным ему пивом и ломтиком подслащенного ананаса.

Прочие пассажиры покончили с едой и весело болтали, не подозревая о подстерегавшей их страшной опасности. Офицеры вовсю ухаживали за дамами, довольно непривлекательными, надо сказать: их желтоватым передним зубам позавидовала бы любая белка. Торговцы мигом перезнакомились друг с другом и после пива заказали вина, соря деньгами направо и налево.

Три часа пролетели словно три минуты. Поезд, пополнив запасы воды для парового котла и увлажнения циновок, подполз к навесу и дал первый свисток. Все тут же вскочили и бросились к вагонам, стремясь занять лучшие места. Каммамури, Тимул и брамин приготовились отстаивать свое купе, хотя в глубине души были уверены, что ни один англичанин не пожелает составить им компанию, даже если они представятся благородными ассамскими принцами.

Между тем к составу прицепили вагон-ресторан, набитый провизией: до самого утра остановок не предвиделось. И вот, пронзительно свистя, поезд на всех парах покинул станцию.

– Господин жрец, не подскажете, когда мы будем в Калькутте? – поинтересовался у брамина Каммамури, сдержавший обещание и заплативший за обед попутчика из собственного кармана.

– Через сорок восемь часов, если не случится беды.

– Вас до сих пор не оставляют дурные предчувствия?

– Не оставляют.

– В таком случае разрешите нам покурить перед смертью.

– Не только разрешаю, но и готов, в свою очередь, угостить вас сигарами, подаренными мне тем англичанином.

– И которые вы, конечно, сами курить не будете.

– Нет-нет, как можно! – Брамин в ужасе выпучил глаза. – Их держали нечистые руки!

– А мы бы рискнули, если вам не жалко.

– Забирайте хоть все. Там шесть «Лондрес». Насколько я знаю, это самые дорогие и ароматные английские сигары.

– Я слышал о них, но никогда не пробовал.

Брамин с готовностью протянул ему кожаный портсигар, отделанный серебром.

– Надо же, как изысканно упакованы! – воскликнул Каммамури.

Он отложил в сторону трубку, взял сигару, раскурил и выпустил облако дыма, довольно маслянистого и ни капли не ароматного.

– Господин жрец, человек, подаривший вам эти сигары, ваш друг?

– Можно и так сказать. Со дня нашего знакомства у меня ни разу не было повода на него пожаловаться.

– Он едет в нашем поезде?

– Нет, остался в Богре по каким-то тамошним гарнизонным делам.

– Тогда примите к сведению, что вас пытались отравить.

– Шутите?!

– Сигары пропитаны опиумом, свойства которого мне прекрасно известны. Хотите убедиться?

Каммамури затушил сигару, аккуратно подцепил ногтем верхний лист и показал брамину темную маслянистую субстанцию, уже начавшую плавиться под действием тепла.

– Это опиум, господин жрец. – Маратха сурово взглянул на попутчика. – Одно из двух. Или англичанин собирался отравить вас, или вы – нас в отместку за наше курение. Предупреждаю, мы не робкого десятка, поезд идет по безлюдной местности, а в купе, кроме нас с вами, никого нет.

– Сигары пропитаны опиумом, свойства которого мне прекрасно известны.

– На что вы намекаете? – Брамин побледнел и привстал.

– Что, если мы вас пристукнем и скинем с поезда, никто ничего не заметит. – Каммамури выхватил из-за пояса пистолет.

– Вы смеете угрожать святому человеку?

– Для меня все люди равны. Кто вам дал эти сигары? Признавайтесь немедленно!

– Я вам уже сказал, знакомый английский чиновник.

– Который остался в Богре? Очень удобно.

– Прикажите машинисту возвращаться. Мы найдем этого негодяя. Подозреваю, он собирался отравить именно меня, ведь вас он в глаза не видел.

– Вы прекрасно знаете, что нам не позволят развернуть состав, тем более что речь всего лишь о каких-то индийцах. В поезде едут одни англичане, в этой стране всем заправляют они. Ничего, рано или поздно мы утопим их в Индийском океане. Ладно, не стану вас ни в чем винить, возможно, этого вашего друга пытались отравить. Однако мне кажется странным, что он преподнес сигары некурящему священнику.

– Типичная европейская «любезность».

– Которая едва не стоила нам двоим жизни. – Каммамури понемногу успокаивался.

– Но как вы догадались, что сигары пропитаны опиумом?

– В Ассам опиум привозят из Бутана, почти любой местный житель знает его вкус. Изредка добавить в трубку капельку опиума нестрашно, но в ваших сигарах его столько, что курящий должен был уснуть навсегда.

Маратха приподнял влажную циновку и выкинул едва начатую сигару, однако кожаный портсигар сунул в карман, решив, что такая штука может еще пригодиться. Недоверчивый от природы, он сделался вдвойне подозрителен после отравления министров и начал сомневаться во всем и вся.

– Ну, господин жрец, теперь-то вы позволите мне выкурить трубочку? – спросил он, опуская пистолет.

– Курите, курите, и слова не скажу. – Брамину пришлось проглотить горькую пилюлю. – Выйду подышать свежим воздухом в коридор.

– Это правильно, – одобрил Каммамури. – С непривычки даже от небольшого количества опиумного дыма может разболеться голова.

– Благодарю за совет. Мне действительно не повредит проветриться.

Брамин покинул купе и стал с наигранным интересом рассматривать мелькающие за окном пейзажи.

Глава 4

Катастрофа

Бенгалия – это бесконечные равнины, превращающиеся у дельты Ганга в болотистые низменности. Горы, вернее, холмы высотой в пару сотен метров там можно пересчитать по пальцам. Они покрыты непроходимыми зарослями, в которых водится множество свирепых хищников.

После того как поезд покинул Богру, пейзаж резко сменился, и взглядам изумленных путешественников открылись бескрайние джунгли, где обитали мириады марабу и других крупных голенастых птиц. Мимо проносились рощи высоких кокосовых и зонтичных пальм, священные фикусы и манговые деревья с толстыми стволами и темно-зеленой листвой. Приближалась дельта с ее характерным бенгальским пейзажем.

Поезд на полной скорости тарахтел по равнине, распугивая тысячи птиц и стаи шакалов. Пути были в хорошем состоянии, а столкнуться с другим составом на двухколейке ему не грозило. Более интенсивным движение становилось после моста через Ганг, но до него было еще далеко.

Офицеры высыпали в