было больше дыма, чем пламени. Это оказалось им на руку. Плотный дым скрывал их от врагов, неумело пытавшихся стрелять издали. Завеса становилась все гуще: вокруг пагоды росло немало каучуконосов. Тем не менее выстрелы гремели не переставая. Судя по всему, парии были уверены, что махараджа со своими товарищами еще сидит наверху.

Прислушавшись, португалец вскричал:

– Бегом! Сахур там!

Они кинулись в джунгли, однако уже футов через шестьсот оказались в густейших зарослях и вынуждены были остановиться.

– Янес, признайся, ты услыхал рев каменных слонов? – съязвил Тремаль-Наик. – Лично я никого не вижу.

– Гром и молния! Говорю тебе, я слышал топот Сахура, спешащего к пагоде.

– Может быть, он ждет нас где-то в другом месте?

– Не исключено. Корнак боится заговорщиков, сложно его за это винить. Ага! Слышишь?

– Да! Рев слона.

– Причем в двух шагах от нас.

– А если на слоне сидят раджпуты?

– Мы их прикончим, – свирепо воскликнул португалец. – Я устал от бесконечных предательств. Карамба! А это еще что такое? Словно стадо буйволов ломится сквозь чащу, круша все на своем пути.

– Сдается мне, это твои слоны, отправленные вдогонку за Сахуром.

– Посмотрим.

Сложив ладони рупором, Янес крикнул:

– Тысяча рупий тому, кто спасет махараджу Ассама!

Где-то за клубами дыма продолжали греметь выстрелы. Португалец трижды повторил свое воззвание. И тут из-за деревьев показался Сахур. На его загривке сидел корнак.

– Поднимайтесь, ваше высочество! – Корнак сбросил лестницу. – За мной гонятся!

– Заговорщики?

– Они самые. На ваших же украденных слонах.

– Наверх, быстро! – скомандовал Янес, подталкивая к лестнице пленников, которых он не хотел потерять ни при каких обстоятельствах.

Через минуту все уже сидели в коробе на спине слона. Янес сорвал прикрывавший хауду полог, чтобы удобнее было стрелять. Могучий Сахур, уже проделавший долгий путь, во весь опор бежал вперед сквозь тучи дыма.

Парии кинулись было на слоновий рев, но восемь выстрелов заставили их броситься врассыпную. Сахур помогал стрелкам, раздавая направо и налево удары хоботом. Горе тому, кто оказывался на пути колосса, не боящегося ни людей, ни хищников.

Вдали слышались трубные гласы нескольких слонов, гремели карабины.

– Не волнуйтесь, ваше высочество, – сказал погонщик Янесу. – Сахур обогнал преследователей на милю, не меньше. Он самый быстроногий из ваших слонов. Теперь, когда вы спасены, я больше ничего не боюсь. Обещаю доставить вас в столицу еще до рассвета.

– Как тебе удалось вернуть Сахура?

– Я просто ему посвистел. Слоны расположились вокруг озера, поедая…

– Потом расскажешь! – Янес вскочил на ноги. – Невероятно, но такое ощущение, будто в жилах этих париев есть и пара капель крови кшатриев[47]. Вот уж не думал, что им достанет отваги погнаться за нами.

Парии кинулись было на слоновий рев, но восемь выстрелов заставили их броситься врассыпную. Сахур помогал стрелкам, раздавая направо и налево удары хоботом.

Действительно, больше трех десятков индусов с карабинами и духовыми трубками выскочили из зарослей и ринулись наперерез Сахуру. Слишком поздно. Янес, Тремаль-Наик и шикари уже перезарядили оружие. Прогремел залп. Ни у кого из стрелявших не дрогнула рука. В рядах незадачливых противников появилась изрядная брешь. Какой-то бедолага не успел вовремя убраться с пути Сахура. Мощный хобот схватил его поперек туловища, ломая ребра, и со всего маху ударил о ствол дерева. Дорога была свободна. Парии, напуганные яростью боевого слона, разбегались, точно зайцы.

– Карамба! – Янес напоследок выстрелил им вдогонку. – Все-таки воины Синдхии слабаки.

– А про раджпутов ты не забыл? – напомнил Тремаль-Наик.

– Против них мы поставим горцев Садии и Тигров Момпрачема, которых приведет Сандокан. Ходу, корнак, ходу!

Впрочем, подгонять Сахура нужды не было. Толстокожий бежал что было сил. Хауда на его спине угрожающе скрипела и раскачивалась. Рев слонов и выстрелы в отдалении не стихали.

– За нами по-прежнему гонятся, я прав, корнак?

– Да, ваше высочество.

– Могут они догнать Сахура?

– Что вы! Он лучший из лучших, помчится стрелой.

– Кто сидит на тех слонах? Раджпуты?

– Нет, сахиб. Я не видел ни одного. В хаудах полно париев и всякого сброда, их нанял бывший раджа на границе Бенгалии.

– Что же он сделал с раджпутами? Неужто убил всех? От этого тирана всего можно ожидать, даже бессмысленной бойни.

– Сомневаюсь, что раджпуты так легко позволят кому-нибудь себя убить, – возразил Тремаль-Наик. – Корнак, ты не слыхал криков в лагере?

– Нет, господин.

– Полагаю, Синдхия просто услал их подальше, чтобы в нужный момент они нанесли решающий удар.

– Это-то и не дает мне покоя, – произнес португалец, закуривая. – Да-а, не ожидал я подобного поворота. Ладно, время у нас еще есть. Я не отдам корону без боя… Смотрите, показались городские стены! Сахур – настоящий скороход.

Разгоралась утренняя заря. На бледно-розовом горизонте проступили очертания храмов большого города. Рев слонов и выстрелы давно стихли позади. Судя по всему, заговорщики сообразили, что Сахура им не догнать, и вернулись к пагоде, не решаясь приближаться к населенным окрестностям столицы Ассама.

Вынырнув из зарослей, дорога стала ровной. Она шла теперь вдоль рисовых чеков[48], где уже трудились земледельцы. Неутомимый Сахур пересек подъемный мост у бастиона Кария, и вот уже они подъехали к небольшому дворцу, окруженному двойной цепью раджпутов. Увидев их, Янес горько усмехнулся.

– Придется им доверять, – сказал он Тремаль-Наику. – Но кто знает, что у них в головах? Сложно все-таки иметь дело с наемниками.

Сбросили лестницу. Янес, прихватив оружие, отправился прямиком в гостиную. Тремаль-Наик последовал за ним. Юная рани ждала их, баюкая Соареса. Подле нее стоял крысолов, сунувший себе за пояс аж четыре здоровенных пистоля и два тальвара.

– О мой господин! – воскликнула Сурама, порывисто вскакивая. – А я уже оплакивала тебя.

– С чего вдруг? – невозмутимо спросил португалец. – Не такой я человек, что даст убить себя, словно нильгау, или захватить в плен. Однако я должен тебе сказать, что Синдхия увел всех наших слонов и двести раджпутов. Подлец теперь представляет для нас большую опасность, и дело принимает серьезный оборот. Колеса государственной машины скрипят, а у нас нет больше масла, чтобы их смазать.

– Ты меня пугаешь, Янес. – Сурама передала сына кормилице.

– Увы, я едва не вернулся на щите, – как видишь, мы разбиты. Если бы не погонщик Сахура, даже не знаю, когда бы мы с тобой свиделись. Не пугайся, дорогая, корона пока еще на твоей черноволосой головке, и мы сделаем все, чтобы так оно и осталось. Тремаль-Наик сегодня же отправится за горцами Садии, на раджпутов рассчитывать больше нельзя. Каммамури скоро доберется до Калькутты, и уже через сутки Сандокан получит телеграмму. Не пройдет и месяца, как мы нанесем Синдхии