сокрушительный удар. Главное – дождаться прибытия моего бесстрашного малайского брата.

– А мои горцы?

– Сейчас именно они наша единственная надежда. Увы, пока все идет к тому, что империя вот-вот рухнет.

– Янес, ты делаешь из мухи слона, – сказал Тремаль-Наик. – Наши противники – лишь кучка неприкасаемых.

– Не только. Среди них бенгальцы и предатели-раджпуты. А сколько еще найдется таких изменников? Наемники готовы продаться любому, кто предложит больше, хотя мы платим им полновесным золотом. Неужели Синдхия богаче меня? Не верю.

Португалец раскурил папиросу, налил стакан пива и спросил у молчавшего до сих пор крысолова:

– Пленник жив?

– Вы о брамине, сахиб?

– Да. Точнее, о парии.

– Нет, ваше высочество. Он умер часа четыре назад. Слишком долго страдал от жажды.

– Дьявол его побери! Значит, его второй глаз закрылся навсегда?

– Я сам опустил ему веки. Однако прежде приметил зловещую вспышку в мертвом черном зрачке.

– Сурама, надеюсь теперь, когда негодяй испустил дух, тебе лучше?

– Да, мой господин. Прежде у меня в голове был какой-то туман. Теперь я пришла в себя.

– Неужели он заворожил раджпута и дал себя убить? – спросил Янес у крысолова. – Этот охранник единственный, кого еще можно считать верным.

– Не знаю, ваше высочество. Когда меня позвали, брамин уже скончался.

– Туда ему и дорога, – буркнул португалец. – Кажется, я становлюсь злобным, но ничего не поделаешь. Кольцо предательств, сжимающееся вокруг шеи, превращает меня в тирана. Да будет так! Синдхия был тираном, а мои подданные, которым я дал свободу, готовы перейти на его сторону. Выходит, хочешь быть правителем в Индии – будь злобен.

– Так оно и есть, Янес, – кивнул Тремаль-Наик. – В нашей злосчастной стране успеха добиваются только кровопийцы.

– Что же нам делать, муж мой? – спросила Сурама.

– Если бы не сын, я отказался бы от ассамской короны и вернулся на Момпрачем, к своему названому брату. Но ради Соареса и тебя, Сурама, я переверну мир вверх дном. Вы должны править империей, доставшейся нам по праву. Хорошая жизнь у раджи, ничего не скажешь. Мы вынуждены питаться одними яйцами, чтобы не скончаться в муках от яда. Пропади пропадом все империи мира, я сыт по горло и ими, и яйцами!

– Муж мой, хочешь мы вместе отправимся на Момпрачем? До того, как разгорится восстание?

– Чтобы я, поджав хвост, бежал от Синдхии? – взревел Янес. – Еще чего! Не бывать такому! Безумец, чье лечение ты оплачивала, не получит твою корону, моя маленькая рани. Сандокана прозвали Малайским Тигром. А меня кличут Белым Тигром! Мы правим в стране тигров и победим Синдхию так же, как когда-то победили Суйод-хана.

Залпом допив пиво, он швырнул стакан об пол. Стекло осколками брызнуло в стороны.

– Я разобью его войско, как этот стакан, – рявкнул португалец.

От его привычной флегмы не осталось и следа. Глаза метали молнии, черты лица исказились, даже борода, и без того всклокоченная, встала дыбом.

– Они хотят войны?! – ярился Янес, швыряя в стену очередной стакан. – Что же, они ее получат! Пойдем, Сурама, надо отдохнуть. Надеюсь, пока нам ничего не угрожает.

– Я отправляюсь в горы, – сказал Тремаль-Наик. – Велю накормить Сахура от пуза и сразу же снарядить его вновь. Приведу горцев Садии. Нельзя терять времени, Янес. Нутром чую, готовится новое предательство.

– Может, дождемся телеграммы от Каммамури?

– А если она запоздает? Отпусти меня, Янес. Ты знаешь, я могу не спать сутками. А если сморит сон, посплю в хауде.

– Возьми с собой раджпута-охранника. Он единственный, кто делом доказал свою верность. Такой великан способен убить врага одним ударом кулака.

– Хорошо, – согласился Тремаль-Наик. – В случае чего использую его в качестве гонца. Иди, Янес. Вам с госпожой надо отдохнуть после всего случившегося. Кто останется вас охранять?

– Я, – откликнулся крысолов. – Со мной будет мастиф, бедный пес привязался ко мне.

– А ты не боишься предателей?

Старик показал на свой кушак, увешанный оружием:

– Пусть изменники только попробуют сунуться, мигом отведают моего тальвара или получат пулю в лоб. Я, конечно, немолод, но кое-чего еще стою.

Четверть часа спустя Тремаль-Наик с раджпутом уже сидели в хауде. Сахур направлялся в горы.

Глава 3

Два заговорщика

Каммамури и следопыт Тимул не теряли времени даром.

Пустив последнего оставшегося у Янеса слона во весь опор, они быстро добрались до Рампура, в те дни ближайшей к столице Ассама станции. Ныне протяженность железных дорог Индии утроилась, и поезд довезет вас до самой Калькутты через джунгли, кишащие тиграми, через горы, полные разбойников, не уступающих свирепостью краснокожим Дикого Запада, и по мостам, перекинутым через полноводные реки.

Южно-Индийская железнодорожная компания – признанный образец обслуживания пассажиров. Ее поезда состоят из нескольких просторных вагонов, где вы обнаружите удобные скамьи, с помощью системы ремней легко превращаемые в койки. В каждом купе имеются по две, а то и по три туалетные комнаты, где можно переодеться и сделать все прочее, что требуется во время долгих путешествий с редкими и краткими остановками.

Окна задернуты циновками из ветивера, которые поддерживаются во влажном состоянии специальными резервуарами с водой, так что в вагонах довольно прохладно. От жары защищает и особенная двойная крыша. Поэтому солнечные удары у пассажиров случаются крайне редко, даже на особенно длинной линии Бомбей – Калькутта, обслуживаемой Восточно-Индийской железнодорожной компанией.

На каждой остановке в купе заходит кондуктор и записывает имена желающих пообедать на ближайшей станции, после чего отправляет телеграмму. Когда даже через немалое время вы прибываете туда, еда уже ждет вас, причем цены приятно удивят любого европейца.

Каммамури и Тимул попрощались с погонщиком слона и как раз успели на утренний поезд, отходивший без двадцати минут восемь. Они расположились в вагоне первого класса, сразу предупредив служащего, что обедать будут в Богре.

Усевшись, оба закурили, уверенные, что их никто не побеспокоит. Однако за миг до того, как прозвенел колокол к отправке, дверь открылась и в купе вошел внушительного вида брамин в белом одеянии. За голубой кушак он заткнул два длинноствольных пистолета, инкрустированных серебром и слоновой костью. Незнакомец был высок, с черной бородой до пояса, резкими чертами лица и яркими глазами, блеском своим подозрительно напоминавшими глаза магнетизера-парии.

Бросив на попутчиков весьма презрительный взгляд, брамин закинул на сетчатую полку желтый кожаный саквояж с серебряными заклепками, сел на лавку и вытер пот невероятных размеров платком. От платка так резко пахло мускусом, словно его вытащили из брюха крокодила.

– Вы курите? – Брамин нахмурился. – Учтите, я вам не ровня.

– Как знать, господин, как знать, – пробормотал Каммамури.

– Кто вы?

– Ассамские вельможи.

– Куда следуете?

– В Калькутту.

– Зачем?

– В