— Если меч хорошо зачарован и в руках мага, можно такие вещи делать… знаешь… против этого никакая плазма не поможет. Гришка однажды на спор обил мечом выстрел из пульсатора. Правда, как отбил, так и прилёг там же поспать.

На этом Даша скептически усмехнулась, а я уточнил:

— Истощение?

— А ты как думал? Ничто не берётся из ничего.

Занятно. Похоже, у меня в руках оказалась не понтовая игрушка для мажоров, а серьёзное оружие. И я попытался выяснить, хоть приблизительно, возможные ТТХ:

— А что такие заколдованные мечи могут? Каждый что-то своё или есть стандартные фичи?

— Не, ну понятно, каждый маг вкладывает что-то своё, но так… ну прочнее они, чем обычная сталь, не тупятся, режут почти всё, если не зачарованное, конечно, ими можно отбить плазменный выстрел, если, конечно, сумеешь среагировать, можно бросить плазменный выстрел с острия. Слабенький, но всё же. Но это зависит от того, кто зачаровывал меч, кто его в руках держит. И уметь надо. Так что ты особенно рот не разевай.

— А ты умеешь?

— Не-а. Мама умеет, а когда я прошу научить — говорит, что рано ещё.

Так и доехали. Благодаря этому разговору я немного успокоился, а вот когда настало время вылезать из глейдера мандраж вернулся. Даша почувствовала это и шепнула:

— Не трясись!

— Так заметно? — уточнил я.

— Мила точно заметит.

Из второй машины выши Их Величества, причём крёстный был сугубо недоволен, да и обе дамы пребывали далеко не в самом благодушном настроении. Похоже, обсуждали что-то острое и не пришли к приемлемому решению.

Глава 23

Неудавшиеся танцы…

Даша, кстати, тоже нервничала, так что я тоже уточнил:

— Ты-то чего дрожишь? — уточнил я. — Это я тут первый раз…

— А я с тобой. И всё, что ты тут отчебучишь мне тоже отольётся, — буркнула она, но тут же вздохнула и уже совсем другим тоном добавила: — Неспокойно мне… и не из-за тебя. Как будто что-то давит.

— Ты эмпат… — сказал я, но тут наш разговор пришлось прервать, потому как мы подошли к Их Величествам.

Все трое продолжали что-то бурно обсуждать и все трое были сильно недовольны. Мы скромненько остановились, не доходя немного до границы действия защиты, не позволяющей окружающим понять, о чём они говорят. Крёстный быстро взглянул на нас и приглашающе махнул рукой: мол, заходите, а когда мы вошли, с некоторым раздражением бросил:

— Давайте самих детей спросим!

— Да они ещё… — начала было тётя Софи, но крёстный её уже не слушал и обратился к нам:

— Я считаю, что сейчас самое время признать твой истинный статус, цесаревна Дарья!

Даша просветлела, как-то вся сразу, обняла отца со словами:

— Ой, папа!

Но тут же помрачнела:

— Но если объявишь это сейчас, то Сержа прибьют, прям на балу.

— На балу не прибьют, — очень серьёзно сказала тётя Софи, — но после ему придётся драться с каждым мальчишкой, который сегодня здесь. И ещё сверху привалит.

— Значит? — спросил крайне недовольный император.

— Думаю, дней через три — пять, — ответила тётя Софи, — когда улягутся страсти после бала.

— Хорошо, — кивнул крёстный, — но только что-то мне очень не спокойно.

На этих словах Даша закусила губу, а тётя Лиз кивнула нам:

— Ладно, вам пора.

И мы с Дашей вошли внутрь.

Первое время меня очень удивляло, что в Москве 42-го века очень мало высотных зданий. «Замок Белоснежки» на месте Москва Сити, мимо которого мы с тётей Лиз проехали, когда она везла меня из больницы домой, пожалуй самое высокое строение. Следом идут реплики сталинских высоток: высотка на Красной Пресне и главное здание универа на Воробьёвых горах. Реплики, естественно, ибо здание с каркасом из железа простоять две тыщи лет не может в принципе. Конкретно эта, на Кудринской, уже третья по счёту и одно из старейших зданий в Москве. Высотные строения на Новом Арбате немного выбиваются из этой канвы, но это энергоприёмники для обеспечения Москвы, сюда же относятся и оранжереи Тимирязевых, но это понятно: у них там растут баобабы, секвойи, какие-то вымершие виды. А и всё!

Почему так? Ведь современные технологии позволяют… Конечно, но тут как с неуловимым Джо: Можно то можно, да только кому это нужно? Людей на Земле вообще мало осталось и Москва не исключение. Современным людям в наследство от моего поколения достались остатки мегаполисов с развитой дорожной сетью, которую только поддерживай в рабочем состоянии и можно эксплуатировать хоть до тех пор, пока Солнце не погаснет, с подземной инфраструктурой, которую тоже можно поддерживать в рабочем состоянии до бесконечности (гоблины с этим отлично справляются). Нынешнее население Москвы вполне можно расселить в одноэтажной деревне, ещё и место внутри МКАД останется.

Так, конечно не делают, но Империя мудра и относится к наследию предков с должной рачительностью, потому и распределяют население более-менее равномерно. И всё равно, столица по факту разделилась на несколько жилых анклавов. Самый крупный и плотно заселённый — внутри Бульварного кольца, между Бульварным и Садовым разместились обширные парки знати, а за пределами Садового люди живут только вдоль главных магистралей, между которыми раскинулись обширные парки, местами больше похожие на дикие леса.

Конкретно, высотка на Кудринской, где забили залу для весеннего молодёжного бала, репликой является только по названию. Даже я, с архитектурой знакомый лишь постольку поскольку, сразу понял, что это совсем другое здание. Внешне, конечно, где-то похоже: такая же трёхчленная структура с центральным донжоном и двумя башнями по бокам, шатровое навершие с красной звездой на вершине, аля кремлёвские башни, скульптуры на крыше, всякие украшалочки, вполне в пролетарском стиле, что отсылают нас к сталинскому ампиру. Иосиф Виссарионович одобрил бы. Правда звезда такая же, как и на кремлёвских башнях, красная, рубиновая, а не бронзовая, как при моей жизни. Но хоть настоящая, а не голограмма, что по нынешним временам весьма понтово. Внутри же здания всё совсем другое. Оригинал строили как жилой дом, реплику, эту реплику — как дорогой отель с залами для балов.

Мы вошли в широкий парадный подъезд и оказались в роскошном холле, занимающий почти весь первый этаж центрального блока и целых два этажа в высоту. У дальней, западной стены размещались многочисленные лифты — уже знакомые мне открытые платформы, которые поднимали гостей наверх, до