ответил Расмуссен. — Это Оливер. Папа… он пропал. Его нет дома. А вчера он… у него был какой-то странный приступ. Я подумал, что это нервы. Он хотел уехать из города, пока ты ему не позвонила. Вдруг он сбежал, пока я спал? — под конец своей быстрой и пламенной речи парень не выдержал, уже не стесняясь позорных слёз, во всю стекающих по щекам.

— Тихо, мальчик, — ласково произнесла Пауэлл. — Успокойся. С чего ты взял, что твой папа куда-то уехал без тебя? Он любит тебя больше всего на свете, слышишь? Куда он хотел сбежать, Олли? Ты что, его слова вообще всерьёз не всегда воспринимать можно!

— Тётя Фрида, он говорил, что Детройт нас куда-то засосёт, что иногда нужно жертвовать близкими, чтобы спастись. Мне кажется, у него что-то происходит, о чём он не хочет говорить. Он успокоился после того, как поговорил с тобой, но-

— Подожди, с кем он говорил вчера? — кажется, в голосе Эльфриды промелькнули нотки тревоги, что не могло скрыться от ушей Олли.

— С тобой? Поздно вечером, где-то около полночи, — ещё тише ответил юноша.

— Я не звонила ему вчера, — угрюмо произнесла девушка.

— Что? Он сказал, что говорил с тобой! — чересчур эмоционально выкрикнул Расмуссен.

— Тише, успокойся, Олли. Я позвоню ему на работу, я постараюсь всё разузнать. Я подключу Гловера. Ладно? Я думаю, он просто ушёл пораньше в кинотеатр и забыл тебе сказать, — Фрида нервно хихикнула. — Главное, ты не забивай себе этим голову. Собирайся и иди в школу.

— Как я могу идти в школу, когда мой папа пропал? — всхлипнул парень.

— Так, мальчик. Он никуда не пропал. Он на работе, ясно тебе? — более настойчиво произнесла Пауэлл. — Собирайся и иди в школу. Всё будет нормально.

— Л-ладно.

•••

Весь день Оливер находился на чуть ли не самой высшей стадии тревоги, при этом безумно презирая себя за то, что не смог поспорить с Эльфридой и так легко подчинился её приказу. Расмуссен подчас не выносил своего податливого характера и банальную не предрасположенность к спорам и сопротивлению желаниям других людей.

Юноша быстро проскользнул в кабинет, где проходил четвёртый по счёту урок, и сел за свою парту. Не улучшало состояние Оливера и то, что Лекса за весь этот день не объявилась в школе. Конечно, Расмуссен не мог не волноваться за своего единственного друга в этом городе. Ему было достаточно увидеть солнечную улыбку девушки, чтобы забыть все печали и тревоги.

— Олли? — раздался тихий голосок миниатюрной девочки, осторожно прикоснувшейся до руки юноши.

— Д-да, Молли? — тут же зарделся Расмуссен, отводя взгляд от одноклассницы в совершенно противоположную сторону.

— Я хотела спросить, куда мы сегодня пойдем, — смущённо пролепетала девушка, медленно водя носком туфельки по полу.

Оливер больно прикусил нижнюю губу: замотавшись в своих делах, запутавшись в поведении отца, юноша забыл о том, что пообещал Фостер подтянуть её по литературе. Парень должен быть счастлив выпавшему шансу на то, что его отношения с милой одноклассницей сдвинутся с мёртвой точки, однако сегодня Расмуссен совершенно не хотел никуда идти даже с Молли. Юноше нужно было как можно скорее попасть домой, чтобы узнать, что там с отцом. Не было никакого настроения заниматься литературой.

— Что-то не так, Олли? — с нотками грусти в голове спросила девочка, робко посмотрев печальными кукольными глазами на собеседника. — Ты передумал? Н-ничего страшного. Я всё понимаю.

Молли напоминала маленькую выброшенную на улицу игрушку, надоевшую капризному ребенку. Её уже заметно потрепала жизнь, поэтому теперь некогда яркая куколка с лучезарной улыбкой и выразительными глазами утратила вдохновляющую энергию и крепко хваталась за надежду на солнце. Но каждый раз детская наивность доводила Молли до новых шрамов на сердце, поэтому со временем девочка начала бояться очередной ошибки. Оливер тяжело вздохнул и медленно перевёл взгляд на одноклассницу, смотрящую на него с немой мольбой и умирающей надеждой в глазах. Неужели Расмуссен мог поступить как настоящее чудовище, наплевав на чувства и раны Фостер?

Melanie Martinez — Soap

— Я не передумал, не переживай, — Оливер попытался выдавить из себя что-то наподобие улыбки. — Возле школы есть очень красивый парк. Мы можем пойти туда. Ты не против?

Молли тут же расплылась в широкой улыбке и даже, кажется, чуть прослезилась, положительно кивая головой. В груди Расмуссена что-то приятно кольнуло, когда он увидел яркие искрящиеся лучи в глазах Фостер. Кажется, Оливер не мог вспомнить, чтобы девочка ещё когда-то так светло и искренне кому-то улыбалась. Ее пасмурное личико тут же преображалось и становилось во всех смыслах идеальным. Юноша с упоением наслаждался крошечной паутинкой морщинок возле глаз, мягкими щёчками, густыми ресничками и маленьким аккуратным носиком. Расмуссену захотелось заставлять Молли улыбаться вновь и вновь, хотелось, чтобы она была в порядке.

— Нет! Конечно нет! — радостно воскликнула Фостер. — Кстати, где Лекса?

Оливер чуть нахмурил брови, не совсем понимая, зачем Молли интересуется его подругой. Может быть, она просто пытается быть вежливой?

— Я не знаю. Я надеюсь, с ней всё хорошо, — с тоской в голосе произнёс юноша, невольно вспомнив звонкий голосок Лексы.

— Может быть, тогда я сяду к тебе? — пробормотала девочка, состроив парню глазки. Оливер чуть слюной не подавился. Конечно, Расмуссен никогда не общался с Молли настолько близко, но он и подозревать не мог, что Фостер может кидать из печального настроения в кокетливое так неожиданно и резко.

— Если т-ты х-хочешь, — робко кивнул головой юноша.

Девушка улыбнулась Оливеру и быстро перенесла вещи на временное «место жительства». Расмуссен покрывался мурашками от мыслей о том, что самая очаровательная его одноклассница, о которой он тайно грезил столько дней, наконец-то обратила на него внимание и даже сама начала проявлять какие-то действия в ответ. Неужели достаточно было просто предложить Молли помощь в учебе?

Первую половину урока Оливер никак не мог совладать с собой и своими мыслями. Он боялся совершить лишнее движение, чтобы случайно не соприкоснуться с Молли. Фостер, в свою очередь, с большим интересом смотрела на доску и на учителя, фактически не обращая внимания на одноклассника. Как можно быть такой непоколебимой?!

Однако наблюдать без улыбки за тем, как сосредоточенно девочка выводит аккуратные буковки в тетради, было невозможно. Ее брови были сдвинуты к носу, а на лбу проступили едва заметные морщинки. Молли крепко сжимала губы, чуть высунув кончик языка. Фостер была похожа на ребенка, пытающегося прочесть сложную для него книжку: она выглядела так же странно и забавно. Молли обладала исключительной особенностью казаться крохотной девочкой, причем не только внешне, но и внутренне, в чем и заключалось главное ее отличие от остальных одноклассниц