Азра хмуро взглянул на него исподлобья.

— Ладно… В общем, Лидия остается. Так решил Оракул.

— Час от часу не легче, — вздохнула Ника.

— Но почему? — нахмурился Шрам.

— Это Оракул тебе сказал? — перебивая остальных, подкинул свой вопрос Берн.

— Удивительно, как только ты его услышал, — ехидно хмыкнул Бобер.

— Так, а ну-ка спать все идите! — сверкнул на нас глазами Азра. — Все, что нужно, я вам уже сказал! Ясно? Так что довольно вопросов. А завтра надо будет заехать в ближайшую деревню и отправить домой гонца с письмом, что ребенок с нами. Представить себе не могу, в какой сейчас панике Камилла.

Осознав, что подробностей не будет, мы с недовольным ворчанием отправились спать.

Я свернулся калачиком среди остальных, едва касаясь плечом круглой меховой задницы нашей панды…

И просто обомлел.

Шкуры подо мной были почти горячими. Да и одеяла, брошенные тут, тоже порядком прогрелись!

— Беру свои слова назад, — удивленно проговорила Майя, подползая поближе к покровителю. — Ночью Та’ки полезней спящим!

— А ну-ка не наглей! — прицыкнул на нее Рыжий.

— Дайте мне ребенка ему под бок положить, — попросил Тень.

На шкурах началась небольшая миграция, и в конце концов все улеглись вокруг медведя, абсолютно довольные и счастливые.

Да, панда среди спящих — это круть! По крайней мере, если эта панда зеленая!

Обогревательные мощности Та’ки оказались просто запредельными. Прямо отопительный котел! Правда, и стравливание лишнего давления в этом котле происходило с обидной регулярностью — довольно звучно и, надо признать, вонюче. Впрочем, это досадное неудобство мы с легкостью простили нашему покровителю.

Проснулся я раньше всех от кошмара, в котором волки у меня на глазах сожрали Буцефала. Причем его ушастая голова все еще оставалась живой, и с укором смотрела на меня из сугроба.

Жесть да и только.

Поднявшись, я зябко поежился — утро выдалось безветренным, но морозным. Небо только начинало светлеть. Костер наш весело потрескивал свежими сучьями, брызгая искрами в синие сумерки.

Первым делом я пошел проведать осла, которого привязали здесь же, неподалеку. В отличие от лошадей, которых отвели поодаль и оставили под защитным куполом.

Буцефал, само собой, оказался абсолютно целым, живым и здоровым.

Он недовольно покосился на меня — мол, чего приперся?

Я вздохнул. Попытался погладить серое чудовище. Но тот клацнул зубами, как собака, и я опасливо одернул руку.

— Ну вот что ты за человек? — спросил я осла. — Я ж к тебе со всей душой, а ты ко мне — с зубами. Как так? Чего я тебе сделал?

Осел мотнул головой. Смешно оттопырил губы.

— Весело тебе? Ну, я рад за тебя, — хмуро сказал я Буцефалу. — Самому-то мне не очень весело. Слушай, нам ведь все равно терпеть друг друга всю дорогу. Так может, как-то начнем налаживать отношения?

Осел убрал ржачную усмешку с морды и опустил голову.

Я вздохнул. Снова протянул к ослу руку. Тот опять попытался меня тяпнуть, выкатив злобные глаза из орбит.

— Прям не Буцефал, а Бафомет какой-то, — обиделся я. — Вот если тебя станут волки жрать — сто раз подумаю, прежде чем побегу тебя спасать. Понял, ушастый?

И, бросив осла в одиночестве, отправился к костру. Поздоровался с Азрой.

Тот кивнул в ответ.

Выглядело он после своего караула заметно уставшим.

Я уселся рядом на ствол поваленного дерева и закурил.

— Ну что, ты вроде неплохо справляешься со своей новой ролью, — с улыбкой сказал я, разглядывая огонек своей папиросы. — Строишь народ помаленьку… Даже Януса чем-то мне напоминать стал. Те же интонации.

Азраил усмехнулся.

— Так чья школа — те и повадки… — и, тяжко вздохнув, добавил. — Эх, Даня… Эта, как ты выразился, новая роль — такой геморрой на самом деле!

— Ничего. Привыкнешь, — подбодрил я приятеля.

— К такому привыкнуть не просто, — отозвался тот, растирая ладонью затекшую шею. — Как же все-таки хорошо было с Яном! Он говорил — я делал. Все просто. Есть четкая задача, и ты ее решаешь. А тут… Сиди и думай. Принимай за всех решения. И потом с этими решениями живи…

— Тебя что-то беспокоит? — спросил я, нахмурившись. — Что-то связанное со случившимся этой ночью?

Азра кивнул.

— Вроде того… Мне было… Как это называется? Видение?..

Он умолк, глядя в огонь, и чтобы вывести его из этого ступора, я спросил:

— И что в нем было?

Азра хмыкнул.

— Трупы, Даня. Ваши трупы. А потом…

Он сплюнул себе под ноги и проговорил со вздохом:

— Да такое и не перескажешь. Это же почти как сон рассказывать — в голове вроде все стройно и ярко. А начнешь говорить — ерунда ерундой, и одно с другим не вяжется. Такие вещи понятны, только когда ты оказываешься внутри них. В этом Та’ки прав. Кстати, это ведь он и организовал Лидии побег.

— А как с этим всем связана девочка?..

— Она даст нам шанс выйти с наименьшими потерями.

— Но как?..

— Да откуда я знаю! — вспылил Азра.

Я вздохнул. Развел руками.

— Слушай, ну в любом случае мы же не на войну все-такие едем, а на турнир! Конечно, там тоже иногда случается всякое, но…

— А ты знаешь, что условия турнира в этом году изменились? — перебил меня Азра.

Я покачал головой.

— Нет. Я же в отъезде был, когда вы все эти вопросы решали. Впрочем, я никогда и не знал их в подробностях.

— Ясно. В общем, нам передали точную программу проведения праздника. В первый день мы вместе с другими участниками должны побывать в храме двенадцати святилищ на церемонии, потом показать свои физиономии на ярмарке и посетить праздничный ужин в Доме Мужества. На второй день проходит жеребьевка, и начинаются бои между нами, танцорами и еще двумя школами боевых искусств, чей рейтинг соответствует двум позициям над соискателями. В порядке, который определит жеребьевка, мы все выступим друг против друга. Одиночный поединок и групповой, трое на трое. Победа — это единица, поражение — ноль. По результатам две школы останутся, две будут расформированы.

— Ну, пока вроде звучит все неплохо.

— Ты рейтинги давно смотрел?

Я почесал затылок.

— Слушай, даже забыл, когда делал это в последний раз.

— Один из наших противников — школа ассасинов. Но это еще ничего. Гораздо