поддержкой очень влиятельных союзников, она принесла на собрание не очередную фанатичную проповедь, а полноценный бизнес-план.

Иво Фратчак, у семьи которого был бизнес межпланетного масштаба, сразу ухватился за эту идею. Вестин и Ники сомневались, но были склонны скорее согласиться – каждый по своим причинам, в основном связанным с властью и влиянием. Кора же стала единственной, кто открыто высказался против.

Она отвечала в Совете Пяти за экономические вопросы и сразу заявила, что Марс не выдержит. Саанви лишь посмеялась над ней, утверждая, что новые союзники им помогут – причем, в отличие от Земли, совершенно бесплатно! На что Кора вполне справедливо возразила, что бесплатные подачки – явление временное. Что произойдет, когда Марс бесцеремонно разорвет связь с Землей и всей федерацией? Он будет зависеть от тех самых союзников, а они станут диктовать ему любые условия!

– Мы не сможем обеспечивать себя, – печально признала Кора. – Мы создаем инновации – но не закрываем базовые потребности. Мы производим лишь ничтожную часть собственного продовольствия. С оттоком землян у нас в ближайшие десять лет начнется демографический кризис. А еще раньше закончатся ресурсы для производства тех самых высоких технологий, которыми славится Марс – ведь сырье нам доставляют из других колоний.

Все это она пыталась объяснить Совету Пяти, но ее уже не слушали. Аргументы разума заглушали воплями о свободе и независимости. Звучало это красиво, однако серьезно искажало реальность. Другие сенаторы, одурманенные обещанием чуть ли королевского могущества, наконец поддержали Саанви, и Кора оказалась в меньшинстве.

Ей вполне понятно намекнули, что, если она не уймется, то трагически погибнет, и в Совете Пяти появится новый сенатор, куда более сговорчивый. Коре пришлось пойти на компромисс со своей совестью, и в первые дни восстания Совет появился перед жителями Марса единым и уверенным.

Ну а потом Кора узнала кое-что еще – кое-что такое, что заставило ее бросить все и бежать в Креатис, лишь бы оказаться подальше от других сенаторов.

– Я думала, что тем неведомым союзникам, напрямую с которыми общалась только Саанви, мы будем платить деньгами и технологиями. Уже это было плохо – но терпимо. А все оказалось куда сложнее…

Кора случайно выяснила, что Саанви, повсюду вопившая о том, что Марс должен принадлежать только марсианам, уже отписала союзникам значительные территории планеты. И не просто так, а с разрешением разместить там ракетные установки, достаточно мощные для того, чтобы выпустить тяжелые снаряды, опасные для Земли.

– Все это изначально затевалось не ради Марса, – горько улыбнулась Кора. – Восстание на Марсе – не ради Марса! Нас использовали лишь потому, что Земля близко. Центр федерации хотели держать на мушке, чтобы диктовать свои условия. Вот чем мы были – инструментом! Разве это свобода? Свободу мы как раз потеряли, при успехе восстания нас некому было защитить… или спасти.

Теперь уже Кора жалела, что согласилась подыграть. Она подозревала, что Вестин и Ники тоже не рады тому, как все обернулось. Однако исправить ошибку никто из них не мог, и они разбежались по Марсу, чтобы оказаться как можно дальше от Саанви.

– Я знала, что это временная мера, но даже не подозревала, насколько далеко все зайдет. Посмотрите, что со мной стало! Чтобы избавиться от меня, наши якобы друзья не пожалели больше сотни человек… детей! В ближайшее время на Марсе произойдут десятки катастроф, в которых обвинят Землю. Это будет сделано, чтобы привить вам ненависть к своему прошлому. Но, умоляю, послушайте меня… Не повторяйте моих ошибок, не верьте! Мы слишком долго жили настолько хорошо, что нам стало скучно. Мы привыкли к вечной игре и решили, что, если нам не понравятся перемены, все можно будет отмотать назад – к тому, как все было. Но, теряя, мы теряем навсегда. Не поддавайтесь, держитесь за счастливый и успешный Марс, который мы не смогли сберечь…

Она устала от этой речи, но сказала все, что хотела. Кора кивнула Эстрид, и та убрала камеру. Студенты уже, не сдерживаясь, плакали… Они еще могли уйти. Тащить отсюда Кору было бесполезно, куда милосердней оказалось убить ее на месте. Но Шарлотта сделать это просто не могла, она предпочла трусливо затаиться, прижимая к себе Люси.

Зато Эстрид по-прежнему не страдала от сомнений. Она подошла ближе и остановилась прямо над сенатором. Кора смотрела на нее спокойно, почти смиренно. Она и сама понимала, чем все должно закончиться, она была даже благодарна за это.

Вот только решающий удар Пятая так и не нанесла. Она сорвала с живота Коры медицинский гель, заставить ту вскрикнуть от новой боли, и пролила в открывшуюся рану несколько капель собственной крови. Результата долго ждать не пришлось: уничтоженные внутренности начали восстанавливаться, порванная кожа стягивалась со скоростью, недоступной природе.

«Она что… так ее подчинила?» – поразилась Шарлотта.

«Подлечила, – уточнила Люси. – Ты что, еще не поняла? Она хилер, обращенный в легионера до манифестации основной способности».

«Как я должна была это понять?!»

«На основании того, что она сделала с мутантами. Почему ты такая невнимательная? В вашей десятке минимум двое таких – она и белый крысень этот, который телепат. Но лучше не говори с Эстрид об этом. Не думаю, что она хочет афишировать такую силу. У каждого свои секреты – тебе ли не знать».

Эстрид между тем обратилась к Коре:

– Благодарю за откровенность, сенатор. Ваша речь непременно попадет к эфир. Я считаю, что вы не хотели восстания – вера в собственную смерть располагает к откровенности. Возможно, я вас расстрою, но вера эта оказалась ошибочной. За свое решение вы предстанете перед судом, а дальше пусть жители Марса определяют, как с вами поступить.

* * *

Красная пульсирующая масса была повсюду, за каждым из окон. Она захватывала немаленький вагон, не оставляя ему ни единого шанса на движение. Стекла пока выдерживали, не пуская ее внутрь, однако на некоторых Альда уже видела первые трещины.

К такому сложно адаптироваться – особенно сразу после пробуждения, в одиночестве, в месте, которому полагалось быть безопасным. От шока телепатка даже не могла дотянуться до своих способностей, она лишь чувствовала сильный гул, не видя рядом ни одного итальтика, и это здорово напрягало. Она не представляла, что произошло…

А вот Триан, вошедший в салон, оказался все так же невозмутим, будто ничего особенного не происходило. И это настолько плохо сочеталось с трескающимися стеклами и красной массой за окнами, что Альда даже заподозрила: не застряла ли она в очередном кошмаре?

– Проснулась? Хорошо, – кивнул Триан.

– Э-э… А что сейчас происходит?

– Как видишь, наше путешествие завершилось не совсем так, как мы предполагали.

– Мы не на станции?

– Мы на станции. Станция теперь выглядит так.

– И ты этого заранее не почувствовал? – растерялась Альда.

На самом-то деле приближение странного существа должна была уловить она. Телепатка не упустила бы его, даже если бы спала. Подвох заключался в том, что она путешествовала по чужой памяти, а это намного сложнее, чем сон.

Так ведь она не зря позволила себе такое! Она была уверена, что Триан почувствует любую опасность заранее, и теперь не понимала, что пошло не так.

Как оказалось, ничего.

– Я почувствовал, – возразил Триан. – Но мне хотелось посмотреть, сможет оно нас заглотить или нет.

– А меня почему не предупредил?!

– Жалко было будить.

– Да, пробуждение естественным образом среди чьих-то кишок, конечно, спасает от стресса! – возмутилась Альда. Хотелось сказать еще очень много нелестного, но телепатка заставила себя сделать глубокий вдох и медленно выдохнуть. – Так, ладно, тебя исправлять уже поздно… Что это вообще такое? Я не слышала о таких животных на Итойе!

– А это и не животное. Это Иштака.

Альде казалось, что больше удивить ее уже не получится, только не после дикого пробуждения. Однако Триан сумел – и определенно наслаждался моментом. Кому-то другому легионер показался бы все таким же равнодушным, но Альда слишком хорошо знала его.

– Подожди… Та Иштака, которая сверхразумное создание? Которая ацелотта?

– Она самая.

– Разве она должна глотать поезда?

– Предполагалось, что нет. Теперь будем разбираться.

Они вместе покинули салон и перешли в кабину управления. Там по-прежнему оставался Иштака-Кичигонаи. Он даже не заметил их появление, он был полностью сосредоточен на телепатическом изучении существа, захватившего поезд.

Да и понятно, почему! Альда знала, как выглядят ацелотты, помнила, что половина их туловища чем-то напоминает слизня. Но не настолько же! Та масса, которую она видела за окном, была слишком мягкой, чуть ли не водянистой. И вместо коконов, в которых вынашивались итальтика, эта плоть была исчерчена