А теперь никого не было. Случайный прохожий никогда не заметил бы этого, а Четвертый попросту почувствовал. На станции не осталось жизни… Интересно, почему? Все продались, когда предложили достаточно высокую цену? Или погибли, защищая родной город? Зная жителей Нео-Нубелы, Одхан делал ставку на первый вариант.

Для него причина была не так важна, как результат. Четвертый и мысли не допускал, что это может быть совпадением. Поверить, что он нашел нужную станцию с первой попытки, оказалось тяжело, и он решил убедиться во всем лично, прежде чем вызывать подмогу.

Станцию по-прежнему охраняли, у ворот легионера встретили два патрульных робота. Оба выкатились из наблюдательной будки, один обратился к человеку:

– Гражданин! Вы собираетесь проникнуть на…

Дослушивать Одхан не стал, он и так прекрасно знал, куда собирается проникнуть. Он даже не замедлился, продолжил идти и все. Когда роботы попытались преградить ему путь, он перехватил их обоих одновременно и ударил друг о друга. Силы легионера было достаточно, чтобы патрульные обернулись двумя фейерверками разноцветных деталей, а Четвертый последовал дальше.

Если бы работа на станции шла в штатном режиме, через минуту сюда вызвали бы полицию. Одхан не исключал, что это произойдет, все зависело от того, кто именно продался в Нео-Нубеле. Однако время шло, он уже успел пересечь двор, а сирена так и не зазвучала. Получается, охранную систему отключили до его прибытия.

Это помогло Одхану, стало тем самым доказательством, которое он искал. Не останавливаясь, он передал сообщение своим напарникам:

– Я нашел то, что нужно. Еще не знаю масштаб проблемы, но дуйте ко мне. Услышали?

– Принято, – буркнула Саломе.

– Выдвигаюсь, – отозвался Виндар. – Буду у тебя минут через тридцать.

Девятый и правда оказался далековато, а вот у Восьмой были все шансы успеть: доставшаяся ей станция располагалась возле скоростного шоссе. Если Саломе все организует правильно, она успеет за пятнадцать минут.

Дожидаться ее в стороне Одхан не собирался, он продолжил разведку. Выломать дверь оказалось несложно, и, попав внутрь, он сразу же мысленно извинился перед жителями Нео-Нубелы. Хотя эти извинения уже никого не порадовали бы: операторы так и остались на станции, изрезанные на части, едва опознаваемые. Похоже, против них обернулись роботы, которыми они привычно управляли… Они такого не ожидали, у них не было ни шанса.

Многие тела оказались возле выхода, еще парочку Одхан обнаружил в коридоре, один труп плавал в резервуаре с питьевой водой. Настоящей угрозой городу он стать не мог, скорее, мелкой неприятностью… Но ведь ставку делали не на него.

Блоки с химикатами были закреплены надо всеми резервуарами станции. Обратный отсчет уже начался, и менее чем через десять минут отрава, изготовленная на Итойе, должна была заразить всю воду на станции. А поскольку система продолжала работать, отсюда эта дрянь за считаные минуты утекла бы по трубам – к ничего не подозревающим людям…

Справиться с этим самостоятельно Одхан не мог. Не потому, что боялся или был недостаточно силен, просто не успел бы – блоков оказалось куда больше, чем он ожидал. Ему срочно требовалась помощь… которой не было.

– Где вас носит, черт побери! – рявкнул он в передатчик.

– В пути, – сдержанно отозвался Виндар.

А вот Саломе не отвечала, и это настораживало. Основную ставку Одхан делал как раз на нее! Силы Восьмой было бы вполне достаточно, чтобы разобраться с химическими ловушками, она и Одхан успели бы в срок, и Саломе уже должна была добраться сюда – или хотя бы сказать, что она на подходе, уже вот-вот…

А она молчала долго, с минуту, и когда он почти отчаялся получить ответ, заявила:

– Я не приду.

– Что? – поразился Одхан. – Это у тебя шуточки такие?

– Это не шутка. Я просто не успею добраться до тебя, я далеко.

– Какое, к хренам, далеко?! Между тобой и этой станцией шоссе, ты не могла свою задницу в скоростной транспорт упаковать?!

– Я была не на станции, когда ты позвал.

Когда Одхан и Виндар ушли, она еще оставалась в номере. Но предполагалось, что она там не задержится: сделает Ники укол и все! Четвертый знал, что Саломе не отличается ни смелостью, ни исполнительностью. Но он и допустить не мог, что она нарушит прямой приказ старшего по званию.

Как оказалось, напрасно. Саломе боялась и сейчас – этот страх звенел в ее голосе. Но она старалась говорить уверенно, не похоже, что она собиралась отступить.

– Все эти теракты нас не касаются, – упрямо объявила Саломе. – Это не наша работа, это самодеятельность какая-то!

– Саломе, что ты творишь?

– Я выполняю основную миссию! Я отвезу сенатора к челноку и доставлю его Легиону.

Вот, значит, как… Она явно боялась Одхана, но она решила, что, если явится с трофеем, Легион не даст пробить ей череп. Может, так и будет, а может, нет… Сейчас это было не важно, Одхан с отчаянием смотрел на обратный отсчет, мерцавший на всех ловушках.

– Ты понимаешь, что натворила?! Тысячи людей умрут здесь!

– Их руководство это устроило, пусть разбираются между собой! Легион не поручал мне спасать людей, а верна я только Легиону, не тебе!

Она отключила связь, зная, что иначе поддастся панике. Одхан не пытался вызвать ее снова, он о ней почти не думал. Он видел, что до заражения города осталось всего несколько минут. Он уже знал, что ничего не успеет изменить – из-за чужой трусости тысячи людей оказались обречены на мучительную смерть.

Выжидать и дальше было нельзя, настала пора прорваться в башню. Лавиния предпочла бы дождаться Гиддениса Планту, мысль о том, что можно сбросить на кого-то хотя бы часть ответственности, оказалась на удивление привлекательной. Однако Второй изначально был далеко, а в пути еще оказался вынужден зачищать гнездовище каких-то мутантов… Лавиния так и не поняла, что это за мутанты такие и почему Марс не может сам решить свои проблемы, раз уж он такой самостоятельный. Но ослушаться прямого приказа начальства она не посмела, так что к башне они с Рафалем направились вдвоем.

Во всей этой ситуации нашлось только одно преимущество: Первый оказался под ее контролем быстрее, чем она ожидала. Лавиния предполагала, что на приручение уйдет несколько миссий. Но из-за того, что номер 1 неожиданно стал уязвим и нуждался в поддержке, она сделалась очень важна для него. Пожалуй, это и называют удачным местом и временем.

Так что Лавиния торжествовала бы, если бы окончательно поверила в версию научного отдела о том, что Рафаль просто переутомился, в остальном же с ним все в порядке. Чем дольше она наблюдала за ним, тем четче понимала, что до «в порядке» там далеко. Он не стал слаб или совсем уж безнадежен, он просто не соответствовал уровню, которого все ожидали от лидера Легиона.

Она говорила об этом Фетъе – не раз и не два. Он сначала терпеливо объяснял ей, что происходит, потом начал злиться. Лавинии пришлось признать: от научного отдела она ничего нового не добьется. Когда им дали разрешение на штурм башни, ей пришлось принять сложное решение. Лавиния должна была или разорвать свой договор с Фетъе и подать жалобу в администрацию Легиона, или поверить, что глава научного отдела прав, и следовать первоначальному плану.

Она сомневалась всю ночь – все те долгие темные часы, которые она лежала в объятиях Рафаля. Кошмаров у него не было… Лавиния предпочла поверить, что это знак свыше, и так никому и не пожаловалась. В конце концов, когда еще у нее появится шанс на такую власть?

Они напали утром. За время наблюдения они установили, что атаки ждали как раз вечером и ночью, в этот период охрана небоскреба значительно усиливалась. Поэтому они спокойно выспались – а в первый час после рассвета направились к владениям семьи Фратчак.

– Кто вы такие? – нахмурился дежурный, как только они вошли в холл. – Это частная территория, немедленно уходите!

Дурак он, конечно, этот дежурный. Ему не следовало говорить с ними и уж тем более приближаться к ним. На сей раз они оба пришли в форме Легиона, и местные солдаты, даже если не узнали символ этого подразделения, должны были открыть огонь без предупреждения. Понятно же, что перед ними представители федеральных войск!

За глупость нужно платить, поэтому Лавиния ударила без жалости. Солдат отлетел от нее смешно, как игрушка, ударился о стену и сполз на пол, оставляя за собой темно-красный след. Десятая не проверяла, жив ли он, ее это не слишком интересовало.

Куда важнее для нее было то,