Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Если Демьян хоть что-то близкое услышит, что в деле участвовал «винторез», сразу поймет, кто работал. Лене не так много носить осталось. Нужно всех успокоить. Убедить, что он ни при чем. Дать ей доносить спокойно, а не стряхивать с хвоста собственную гвардию.
Демьяна, ментов, всех нужно убедить, что Ремисов не в деле.
Демьян вызверится. Такого дохода лишил. Начнет мотив искать.
Так что пока Лену не сплавит, минимум риска.
За воротами стояли два джипа, на которых приехал Власов с людьми. В одном он открыл двери и подтащил труп охранника. По очереди загрузил всех, по ком стрелял, включая овчарок. Размотал садовый шланг и смыл следы крови — человеческой и собачьей вперемешку. Насыпал химии, какую нашел: бытовую, удобрения, и поднялся наверх.
Торопился.
За нее волновался: как она там, одна в машине. Но это грязная работа и ее нужно сделать, а Лена видеть этого не надо.
Со второго этажа спустил тело задушенного, из ствола которого вынес Власову мозги. С отвращением посмотрел, как тот лежит, завалившись на бок, неживой, как кукла со сломанным механизмом. Нож вынимать не стал. Все равно чужой.
Охранника забросил в джип и вернулся.
Страшно хотелось курить.
Поднялся в комнату, где держали Лену. Бабка была там в предынфарктном состоянии. Они на первом этаже столкнулись, пока он удавливал охранника с дверей. Она вышла навстречу из своей каморки, одетая по-уличному, увидела их, аж посинела. Свалилась под вешалку и замычала как от инсульта.
Когда закончил, подошел — страшный как черт после трех недель в лесу. Наклонился и раздельно прошептал как можно четче:
— Вера. Двадцать восемь лет. Кудрявые волосы. Дернешься, я ее прирежу. Выпотрошу у тебя на глазах. Кивни, если поняла.
Бабка кивнула.
— Поднимайся наверх. Первой. Там мой ребенок. Делай, что говорят.
Та вновь кивнула. Грузная, перепуганная, а может у нее реально инфаркт случился, но по лестнице она еле взобралась. Сейчас она сидела перед кроватью и даже не пыталась рыпаться.
Заметив Андрея, замычала снова.
Он присел перед ней на корточки — поговорить.
Внимательно рассмотрел на перекошенное лицо и вытаращенное глаза. Никакого сочувствия к ней не испытывал.
— Власова убил его охранник, — вкрадчиво сказал Андрей. — Тот, что стоял на дверях. Застрелил его и свалил. Больше ты ничего не знаешь. Ты должна это подтвердить, когда их найдут, иначе я убью тебя и твою дочь.
Бабка о его репутации слышала.
— Да… да… — сипло повторила она, непослушный голос срывался.
Противная бабка. Андрей слегка улыбнулся.
— Лены здесь не было. Если упомянешь о ней или обо мне, я вас обоих буду пытать, затем прикончу. Ты должна повторять одного: Власова убил телохранитель.
— Телохранитель… — повторила она, разговор давался ей с трудом.
Ну что ж, если ее действительно разобьет инфаркт или инсульт, это даже на руку. Главное, чтобы запомнила слово: «телохранитель». Останутся недочеты — всего не учесть. Но главное, ментов пустить по ложному следу. И чтобы Демьян не думал на него. Мало ли врагов у Власова. С его привычками он много их нажил.
Один из них мог подкупить охранника. У них мог случиться конфликт.
Масса всего.
— Повторяй.
— Телохранитель… — он наблюдал, как она давится страхом и твердит одно и то же.
— Остальные слова забудь.
Он поднялся и под бабкин надоедливый бубнеж на одной ноте, обыскал комнату. Сдохший маячок Лена сунула под матрас. Умная девочка. Он забрал его и спустился. Домыл двор от химии, сел за руль джипа и, вывернув за ворота, погнал на север. Сначала по асфальту, затем по проселочным дорогам.
Наконец-то смог закурить.
Напряжение сразу спало, словно узел развязал. Глубоко вдохнул дым, наслаждаясь. В зеркале заднего вида мелькали темные обочины, колыхались ветки. Хорошо, что Власов дом нашел за городом. Меньше мороки.
По дороге остановился, набил машину камнями. Глубокое озеро — бывший карьер, он заранее нашел на карте, сходил, изучил маршрут, выбрал место. Пляжа тут не было, берег обрывистый и сразу уходил в глубину. Место нелюдное. Вода холодная, темная даже днем. Андрей остановился в паре метров от обрыва, заблокировал педаль газа в нажатом положении и отпустил машину в воду.
Она ушла в глубину мгновенно с громким плеском. Какое-то время крыша виднелась у поверхности, пока джип не набрал воды. Затем утянул на дно улики и подставного убийцу Власова. Следов крови этого человека в доме не осталось. Пусть все считают, что он ударился в бега.
Если повезет, все срастется.
Он направился через лес к машине, где ждала Лена. Шел быстро, срезал путь — и все равно немного опоздал. Она, наверное, с ума сошла. К машине подошел тихо, чтобы не пугать. Заглянул в окно: Лена лежала под одеялом, с головой накрылась, но Андрей по очертаниям тела понял. Легонько постучал в окно, и приоткрыл дверцу.
— Это я… Не бойся.
Лена приподнялась, выдохнула так, словно каждую секунду его ждала и за него боялась. Когда Власова пришил и перестрелял охрану, она так же смотрела.
До него только дошло: за него боялась, а не его.
— Как малыш? — он устало прищурился. — Живот болит?
Вместо ответа она потянулась и Андрей встал на колени, чтобы ей было удобно. Лена обняла за шею, крепко-крепко. Он дал ей наобниматься, придержал за спину, но сам эмоционально не включился, хотя воздух почему-то застрял в груди.
Лена уткнулась в лоб губами.
Дыхание стало прерывистым и свистящим, словно она переволновалась. Он ощутил, как вздрагивает беременный живот.
— Андрей, — горячо прошептала она. — Боже, Андрей…
У нее был хриплый голос. Он не понял, что Лена хотела сказать. Ее разрывало от эмоций, а он ничего не чувствовал, кроме маленького теплого тела в руках. После работы ничего не пришло, кроме звенящей усталости, но Андрей обнял в ответ, потому что так правильно. Крепко, но осторожно, чтобы не сдавить живот.
Два месяца не виделись.
Он отвык от нежных рук, запаха волос и живота, который стал больше.
— Андрей, — стонала она, щекотно гладя заросшее лицо.
— Все хорошо, — он понял, почему Лена убивается. — Все закончилось. Я тебя больше не отдам. Девочка моя, нам нужно ехать…
Она как будто не слышала: гладила отросшую бородку и шептала. Андрей прислушался: о том, как его вешали на террасе. Начала целовать лицо, причитать, словно его там по-настоящему убили. Нужно было Власову глаза за это перед смертью вырезать.
— Лена, все хорошо…
Она оторвалась от него — лицо опять в слезах.