Присмотревшись внимательно, Надежда увидела разложенные наполу перед этим странным человеком, пожалуй, еще более странные предметы: сухойцветок чертополоха, несколько косточек – не то птичьих, не от какого-томаленького зверька, пустую змеиную кожу и большую живую лягушку, перевернутуюна спину. Голый белый лягушачий живот заставил Надежду вздрогнуть от жалости –так он был беззащитен…

Надежда негромко кашлянула и сказала:

– Недурные спецэффекты. Кино снимаете? Человек наковрике чуть пошевелился, но ничего не ответил.

– Вот ваш… привратник сказал, что вы меня ждали, –опять нахально начала Надежда. – Значит, вы были уверены, что я приду?

Видимо, эту реплику хозяин посчитал более серьезной, потомучто соизволил ответить:

– Я всегда все знаю заранее.

– Верно, вы не умрете от скромности, – с Надеждывдруг полностью сошли все чары и она ужасно разозлилась.

Пламя всех свечей и ламп плавно качнулось – сперва вправо,затем влево, будто легкий ветер прошел по комнате, – хотя Надежда неощущала ни дуновения, напротив, воздух был душен и неподвижен, как в склепе… иэтот запах, этот странный пряный запах…

– Когда вы не можете подобрать достойногоответа, – промолвила Надежда, – вы устраиваете очередной фокус? Своихучеников вы тоже фокусами задуривали, а потом отправляли на верную смерть, даеще и посторонних людей в это дело втягивали?

– Отдельная жизнь ничего не стоит перед ледяным взоромвечности!

– Да, конечно, – кивнула Надежда, – особенно,если это не ваша жизнь!

Хозяин взглянул на нее с равнодушной неприязнью, как смотритчеловек на попавшее в салат насекомое, и спросил:

– Зачем вы пришли ко мне? Что вам от меня нужно?

– Я к вам пришла? – завопила Надежда, нестесняясь. – Да вы сами меня приволокли, какой-то своей темной силой!

– Но ведь вы хотели меня увидеть? И даже хотели мнечто-то сказать? – Странный человек поднял голову и посмотрел на Надеждушироко раскрытыми все видящими глазами.

От этого взгляда она смешалась и ответила честно:

– Я хотела понять, зачем вы все это сделали, зачемубили столько ни в чем не повинных людей.

– Вы уверены, что они ни в чем не повинны? И выуверены, что я имею к этому отношение? – вежливо спросил маг.

.– Уверена, и даже знаю, в какое слово складываются буквы.Ваша цель – Павел Власов! – выбросила Надежда свою козырную карту.

Маг поднял на нее глаза, во взгляде его появился интерес.

– Вы еще умнее, чем я думал, – произнес онтихо, – вы значительно умнее! Но я вызвал вас затем, чтобы объяснить, чтовы ничего не сможете сделать…

С этими словами он поднял руку и протянул ее к беззащитнойопрокинутой навзничь лягушке. Необычайно длинным и острым ногтем мизинца онкоснулся белого нежного лягушачьего живота, и Надежда вздрогнула от пронзившейее тело острой ледяной боли. В глазах у нее потемнело, она приоткрыла рот,хватая скудеющий, казалось, лишенный кислорода воздух. Боль немного отпустила.

Снова несуществующий ветер качнул пламя свечей и ламп, истранный терпкий запах стал еще сильнее, он стал почти осязаемым, почтинепереносимым.

Надежда перевела дух и поднесла руку к колотившемуся сердцу.

– Я прочитала ваше послание, – начала Надежда –Зачем же вы тогда его составляли, если не хотели, чтобы его кто-то читал… – Онарастерянно замолчала.

О каком послании она говорит? В затылке у нее возникла тупаяпульсирующая боль. Что она хотела сказать? Пытаясь собрать воедино ускользающиемысли, Надежда удивленно оглянулась по сторонам. Что за странная комната? Такаябольшая, такая темная… И эти зеркала, они делают комнату еще больше, искажаяразмеры и форму помещения. И этот странный свет, и запах, томительный пряныйзапах, вызывающий смутное, тоскливое беспокойство… и что это за человек сидитна коврике в глубине комнаты, скрестив ноги? Худощавый мужчина с наголовыбритым черепом внимательно смотрел прямо в глаза Надежде своими темными,глубокими, выразительными глазами.

– Так что вы мне хотели сказать, НадеждаНиколаевна? – спросил он мягким обволакивающим голосом.

– Мы… знакомы? – спросила Надежда, испытываячувство неловкости: этот человек называет ее по имени-отчеству, значит, онизнакомы, а она совершенно не может вспомнить, кто он такой.

– Это не важно, – мягко ответил он, –возможно, что мы знакомы, а возможно, и нет, вас не должно это беспокоить… КарлИванович, проводите гостью! – последнюю фразу хозяин произнес чуть громче,и тут же на пороге комнаты возник маленький уродливый человечек сполудетским-полустарческим лицом. К его лысому, блестящему, в светеколеблющегося пламени черепу были приклеены реденькие светлые волосики. Надеждепоказалось, что она когда-то уже видела этого уродца…

Карлик взглянул на нее хитрыми маленькими глазками ипропищал:

– Пойдемте, я покажу вам дорогу, – и тут жезатопал ножками по коридору.

Надежда пошла за ним в чрезвычайной растерянности. Ей былонеловко оттого, что она не может вспомнить, как она очутилась в этой страннойтемной квартире… И еще эта пульсирующая боль в затылке, и запах, пряныйбеспокойный запах…

Она пошла за уродцем по темному извилистому коридору, вышлана лестничную площадку, Карл Иванович захлопнул за ней дверь с тяжелым звоном,и от этого звона Надежда очнулась в поезде метро. Она посидела немного,очухиваясь и столкнулась взглядом с мужчиной напротив.

– Сейчас «Озерки» будут! – ответил он, недожидаясь ее вопроса, и добавил, смеясь: – Ну вы и спать!

– Спасибо, – пробормотала Надежда и оченьсконфуженная, направилась к выходу, потому что «Озерки» – это ее роднаяостановка.

Подумать только, заснуть в метро! Никогда с ней не случалосьничего подобного, иногда и хочется заснуть, да не в силах, уже такой у Надеждыорганизм. Да еще такой сон. Неужели это был сон? Надежда ясно представила себечеловека с бритым черепом, и странную комнату, как наяву ощутила пряный запах…Ведь она точно помнит, что вышла из метро на «Петроградской»!

Уже на эскалаторе Надежда посмотрела на свои наручные часы.Она вспомнила, что из квартиры Димы вышла в тридцать пять минут седьмого. Асейчас на ее часиках было без двадцати восемь. Значит, она действительно простозаснула в метро и ей приснились чудеса, потому что ни в какое другое место онабы просто не успела. Тут времени только-только дойти от Димкиного дома до«Московских ворот», да чистой езды пятьдесят минут. Итого получается час,остается только пять минут, за пять минут она не успела бы выйти на«Петроградской», найти дом, поговорить со странным человеком и вернутьсяобратно.

Стареете, Надежда Николаевна, скоро остановки будетепросыпать! А все оттого, что голову всякой ерундой загружаете, вместо того,чтобы за домом смотреть. Небось муж и кот дома голодные сидят.