А я пошла сдвинуть с жаркого места очага уже готовое блюдо и подкинуть дров. А после, обернувшись, сказала, — возможно, ты прав, но пока мои руки лишь получили милую, но все же… ношу.

— От которой ты вполне можешь отказаться. Тогда зверька просто съедят. — Он пожал плечами.

— Я вчера отказалась. Но в ответ услышала лишь укор. — Не смогла скрыть возмущения в голосе.

— То есть он должен был разорвать и съесть которуна, сидя за столом? — Не менее эмоционально спросил Хазаэль.

— Да, черт побери! Я вчера сама была готова его прирезать… только бы вы все успокоились и Зарексу стало лучше. — Воскликнула я и отвернулась, понимая, что слишком разоткровенничалась. Тихо добавила — Но меня будто не слышали…

— Тогда ты пришла ни к тем магам. — Спокойно и холодно отозвался Хазаэль.

— Я не выбирала.

— Тогда прости нас за то, что мы не убиваем там, где едим. — Равнодушно произнес он.

— Господи… да, о чем ты вообще! Разве я что-то тебе сказала? Нет. Я говорила только за себя. Предпочла бы… — Ухмыльнулась. — Если бы… — Замолчала и отвернулась, загремев сковородками, не желая продолжать этот бесполезный разговор. Не знала, как объяснить, что не хотела ничьей смерти, и лучше бы умерла сама, пережила бы смерть которуна. Лишь бы спасти тех, кто пострадал, о ком говорилось в письмах. А еще… внутри поселилось странное, не подвластное логике ощущение, будто Зарекс и Айрос… моя семья. А Хазаэль, пусть и пах так потрясающе и внешне казался весьма красивым, но подобного родства с ним я не чувствовала. Отвлеклась на самоанализ, поэтому не сразу услышала его следующие слова.

— … зависимости от твоего желания, теперь Мастер будет обучать которуна и гнидадафа. Но он дал тебе возможность стать одному из них родителем и другом. Если бы Мастер все же желал им смерти, то просто запретил бы давать им молоко. Но вместо этого он сказал, чтобы я помог тебе. Вероятно, ты сможешь стать сильным магом, или помогла ему с чем-то иным, раз он так возится с тобой. Но это не значит, что все маги — такие. А уж о высокомерии драконов так и вовсе рассказывают сказки. Всех представителей Разумных с детства запугивают их силой и крутым нравом. Объясняя, что за предательство будут расплачиваться не они, а их близкие. Так учили меня, так учат всех Лисмонсов. Вот только почему-то оба Ученика самого страшного темного мага Крейстрала, вместо того чтобы убить и доставить в кольце, принесли Наставнику двух живых котят. Наверное, это потому что мы — чудовища, которые учились у монстра. — В его голосе отчетливо прозвучала грусть. А, когда он закончил говорить, раздался звук откупоривания бутылки и наливаемой жидкости.

— Я и не считаю вас чудовищами… Да и пофиг мне на эти страшилки, у меня тут все равно никого нет… не было. Я больше испугалась … себя и ответственности. У меня раньше не было детей… Вот представь… тебе понравилась девушка… просто улыбнулась ласково, и ты просто махнул ей рукой, не задумываясь… И тут же появляется ее папаша и говорит, все — женись, обязан, потому что так принято в ее племени. Что ты почувствуешь?

— О, сначала я был счастлив. Бегал за этой девушкой, дарил подарки, рисовал в фантазиях долгое семейное счастье. А потом она уничтожила кулон, сократив мою пусть и довольно долгую жизнь почти вдвое. Так что, даже не знаю. Вероятно, в будущем я просто сделаю вид, что не замечаю ни ее, ни ее отца — никого. Быть может, путь Мастера был верным. Он был один. Зато не знал боли, а что теперь? Самый сильный маг принимает вид игрушки, потому что нуждается в банальной ласке и почесушках, точно брошенный уличный зверек.

Вздохнула и посмотрела на одеяло под которым угадывались очертания спящего Айроса, обнимающего что-то небольшое. Стало искренне жалко дракончика, который привык к другому обращению, а тут я. Закусила губу, но после негромко сказала, — одиночество сладко, когда ты не знаешь обратного. Но вкусив однажды хоть на миг блаженство истинного единения душ, вернуться на исходную точку — нереально. Боль предательства разъедает сердце, разочарование оставляет шрамы, но мы все равно пытаемся найти или возвратить то чувство. Верность дарует силы сдвинуть горы, а любовь — крылья. Так, меня опять куда-то не туда понесло. Прости, я не подумала, когда затронула эту тему.

— Тебе не за что извиняться. Ты же не знала. — Он ободряюще улыбнулся, пожимая плечами, и осушил бокал залпом.

А я закусила губу, чтобы не ляпнуть что-нибудь про того кролика. Но, рассудив немного, резко выдохнула и проговорила, — не совсем… вообще-то знала. Я … видела, как ты притащил Лиарии флекля… Мне снится… ее жизнь… урывками. — Повернулась к нему лицом, оперлась на кухонную столешницу. — И мне чертовски страшно признаваться в этом, но промолчать кажется… неправильным. Не знаю, что там случилось, но, это тело — не мое… а теперь и сознание… частично.

Хрустальный бокал в его руках разлетелся на части. Я ожидала крови на ладони, но так и не увидела. При этом голос Хазаэля прозвучал совершенно спокойно, — вот как, значит Эри говорил о тебе. Мило. — Он вздохнул, начертил в воздухе черно-алые руны. Бокал стал собираться по кусочкам обратно, а пятна вина со стола, одежды и кресла — испарились.

— Да. Я думала ты сразу понял. Мне странно, что ты не задался вопросом откуда я тут взялась и вообще зачем сдалась Императору темных земель… Или Зарекс часто таких вот приблудных недомагов подбирает?

Он кивнул, — подбирает, но не часто. Однако, обычно они себя так с ним не ведут. Да и Мастер не позволяет касаться себя без крайней нужды.

— О, я и тут накосячить успела. — Потерла лоб. — Говорила мама, что импульсивность меня до добра не доведет… Чуяла душа, что переступаю за грань…

— А раз переступила, зачем остановилась. Именно это его и задело. Во всем должно быть постоянство. — Явно подражая манере речи Зарекса, продекламировал Хазаэль.

— В смысле зачем? Послушать тебя, так и до постели два шага остается.

— Ты сократила его имя, а так делают только любовники. И … ты уже спала в его постели. — С ехидной улыбкой произнес он.

— Это не считается…

— Да? А что тогда считается? — С еще более коварной и ехидной улыбкой уточнил эльф.

Глава 25. Магвири и их особенности

— Если бы я знала, что у вас так