а время пока терпит. Но одно дело беседовать и целоваться… Однако когда руки этого наглеца принялись довольно таки сноровисто развязывать шнуровку платья, Фрида не выдержала.

— Милорд, что вы делаете? За кого вы меня принимаете?!

— Вы ведь тоже этого хотите, — жарко шепнул он ей на ухо.

«Хочу», — мысленно согласилась Фрида.

— Уберите руки немедленно! Я закричу.

— Бросьте, моя дорогая, если вы будете вести себя тихо, нас никто не услышит…

«Ну это уже совершенно никуда не годится!» — промелькнуло в голове, и Фрида потянулась за припасённым на такой случай (чего только на балах не происходит!) зельем.

— Милорд, прекратите!

Он забрал веер, которым она попыталась заслониться. Ха, забрал? Сломал.

— Вам же сказали «нет»! — сердито прошипела Фрида. — Остановитесь!

— Мне не говорят «нет», — усмехнулся этот наглый золотоволосый мальчик. Фрида мысленно с ним согласилась: такому красавцу точно не отказывают. — К тому же, после этого я буду обязан на вас жениться. — И попытался вытряхнуть Фриду из платья. Наверняка другие и это находили эротичным, но Фрида решила, что пора заканчивать. Она отвернулась, быстро набрала в рот зелье, выбросив флакон — всё равно никто не заметит — и сама прильнула к губам этого наглеца.

Поцелуй получился глубоким, долгим и очень страстным.

— Я же говорил, — усмехнулся золотоволосый юноша, победно глядя на неё. — Говорил, что тебе нравится…

Потом он завалился на скамью, тяжело и спокойно дыша. Чертыхаясь, Фрида проверила у него пульс, но всё было в порядке. Глубокий сон, после которого он ничего не вспомнит. Отлично. Теперь только пробираться кустами к гостиной, где осталась матушкина камеристка, чтобы зашнуровала платье и привела в порядок причёску. Нет, ну наглец!..

Уходя, Фрида разок всё-таки оглянулась, и у неё защемило сердце: в лунном свете юноша спал и улыбался, порочно и обещающе. Воплощение страсти.

— Кто же ты? — прошептала Фрида, но тут же отвернулась и ускорила шаг.

Не важно. Они точно не предназначены друг другу, так что стоит выбросить всё из головы. Хотя интрижка получилась забавная.

Упав с рукава, хрустнула под каблуком алая роза…

* * *

Когда Эш проснулся, голова гудела, а время приближалось к полуночи.

Первым чувством было изумление: его ещё никогда фейрийскими снадобьями не травили. Вторым — восхищение: лихая девчонка, с ведьмами якшается, значит, точно не простая штучка. А потом пришла злость: и эта сбежала! Да что ж такое?!

От него? Сбежала?!

«Она ещё точно не могла уехать: маски пока не снимали, — думал он, шагая по садовой аллее ко дворцу. — Найду — выпорю. Сначала узнаю имя и адрес той ведьмы, которая варила зелье, а потом как есть выпорю. Глупая девчонка, как она может не понимать, что для неё лучше?»

Лучше, по мнению Эша, чем остаться с ним, ничего не могло быть.

Нашлась девушка быстро: снова стояла у той же колонны и смотрела на танцующих. Рядом крутился какой-то щегол в белых бриджах, смутно Эшу знакомый, но больше никого видно не было. «Странно, — подумал Эш. — Где её семья? Её любовник, в конце концов?»

Пробраться к ней Эш не успел: его схватили за руку.

— Друг мой! Ну как там леди Вустермор? — поинтересовался император и задорно улыбнулся.

Эш сбросил его руку со своего плеча и поспешил к леди в зелёном.

— Скоро полночь, успей сделать ей предложение! — крикнул Генри ему вслед, а Эш зло подумал: «В бездну Вустермор!»

Девочка как раз отбивалась от щегла в бриджах:

— Мы уже танцевали два танца подряд, милорд…

«Мёдом рядом с тобой, что ли, намазано?» — мысленно выругался Эш и, отодвинув щегла в сторону, заметил:

— А со мной только раз. Вы должны мне ещё, по меньшей мере, один танец, миледи.

Она изумлённо распахнула глаза.

— Вы?

— Спать на скамье в саду безумно скучно, — усмехнулся он. — Особенно, когда рядом нет вас. Пойдёмте?

— К-куда? — Сейчас она почти не сопротивлялась. Наверняка не ожидала, что он проснётся так рано и уж тем более ничего не забудет.

«А качественное зелье, — подумал Эш. — Раз даже на фейри хоть немного, но подействовало…»

— Танцевать, моя дорогая леди, танцевать…

Она очнулась, уже когда он мягко, в такт музыке, вёл её по залу вслед за остальными парами.

— Милорд, опомнитесь! Достаточно! Сначала вы меня чуть не изнасиловали — и вам мало?

— Конечно, мало, раз всего лишь «чуть», — ухмыльнулся Эш. — И бросьте, миледи, я же предложил на вас жениться.

— Я отказала!

— Это пока, — усмехнулся он, кланяясь. Часы стали бить полночь. — Вы ещё просто со мной как следует не знакомы.

— Я узнала достаточно… — начала она, но зычный голос церемониймейстера перебил её:

— Дамы и господа, время снять маски!

Эш победно улыбнулся и снял свою.

Леди тоже, как и все вокруг.

Улыбка Эша увяла.

Тишина, воцарившаяся было в зале, быстро наполнялась шепотками, смехом, приглушёнными голосами, даже аплодисментами. А Эш всё стоял и смотрел на леди Вустермор, и в голову лезло непрошенное сравнение со сказками: там тоже белая лебедь вдруг оказывается чёрной да и вообще колдуньей. Леди Вустермор колдуньей вовсе не была, но и той полукровкой из видений — тоже. Как будто вместе с маской с неё слетел и весь ореол очарования и страсти, оставив холодную, чопорную, родовитую дурочку.

— Я должна была догадаться, — пробормотала она, тоже разглядывая его зелёную жилетку, зелёный же шейный платок. — Что ж, милорд, кажется, я помешала вашим поискам достойной супруги. — И шагнула назад, будто собираясь уйти.

Эш стремительно опустился на одно колено, торопливо развязал платок, скомкал и протянул его опешившей леди Вустермор.

— Миледи, я прошу вас стать моей женой.

В зале воцарилась тишина. Леди, побледнев, смотрела на него, точно хотела голыми руками задушить здесь и сейчас.

«Ничего ты не можешь, чопорная, вежливая девочка, — думал Эш, в свою очередь с вызовом глядя на неё. — Все же смотрят. В глазах света у тебя нет никаких причин мне отказать. Ты же не рискнёшь объявить, будто я чуть не взял тебя у фонтана? Нет, ты не сможешь, и ты тоже ищешь себе супруга. Да мы просто созданы друг для друга! И будь уверена, свою свободу у меня ты получишь: запру тебя в комнатах покойной герцогини, а ключ выброшу, и делай там, что пожелаешь!»

В звенящей, напряжённой тишине Леди Вустермор медленно потянулась за платком. Фейри мысленно возликовал: все эти букашки вечно танцуют заученный танец, ничего не меняется и вызов традициям никто бросить не посмеет. Разве что случайно шаги перепутает, но и за это его так накажут, что остальные жуки будут танцевать правильно и