40% зазонников не имели законного права на эту привилегию593. Служащие прокуратуры прекрасно знали, что разрешения дают не в награду за хорошее поведение, а ради улучшения экономических показателей тех производств, которые Воркутлаг снабжал рабочей силой. В одном рапорте говорилось: «Администрация лагерей переводит значительное количество заключенных <…> проживать вне зон ИТЛ не в качестве меры поощрения, а по мотивам производственной необходимости»594. Но прокурорская критика, похоже, мало что меняла, потому что в результате этих замечаний почти никого из заключенных не возвращали в зону595. В Воркутлаге продолжали беспрепятственно наделять статусом зазонников большие группы заключенных, несомненно, с молчаливого разрешения МВД СССР596.

Вывод из зоны десятков тысяч заключенных был удобен для КВУ и Воркутлага тем, что предотвращал конфликты из‑за труда узников. С любой практической стороны эта мера восстанавливала власть начальства шахт над их рабочими, но и позволяла начальству лагерных отделений сохранять власть над заключенными, которые все еще жили в зонах. Таким образом, местные власти нашли способ смягчить административный кризис, разгоревшийся после смерти Сталина, по крайней мере в одном важном аспекте. Но это решение не слишком помогло скорректировать завышенные ожидания заключенных. Непрерывный поток заключенных, переселявшихся из лагерей в окрестные поселки, кажется, породил среди узников всеобщее ожидание, что им всем разрешат жить вне зоны. Заключенные вроде Михаила Байтальского, который месяцами ждал статуса зазонника даже после того, как его жена уже приехала в Воркуту, конечно, были недовольны отсутствием логики в этом процессе597. Когда в июле 1955 года в 5‑м и 15‑м лаготделениях вспыхнула короткая забастовка заключенных, на этот раз насчитывавшая около 1200 участников и продолжавшаяся меньше недели, одним из главных требований было разрешить всем «контрреволюционерам» жить вне зоны598. Вопреки надеждам администраторов лагерей и шахт, новые улучшения и поощрения только усиливали недовольство заключенных.

ИЗ ЛАГЕРЯ В ГОРОД, «ИЗ РАБОВ В КРЕПОСТНЫЕ»

К 1956 году стало ясно, что практика выдачи пропусков и разрешений жить вне зоны вышла далеко за пределы временной меры. Это станет очевидным, если обратиться к самой острой проблеме, порожденной выпуском из зоны сотен, а затем тысяч заключенных: вопросу их проживания. Согласно «Положению» 1954 года, за предоставление жилья вне зоны этим заключенным отвечал Воркутлаг. Но Воркута и окрестные шахтерские поселки страдали от отчаянного дефицита жилья, царившего в этом регионе с тридцатых годов599. Стремительный рост численности зазонников слишком перегружал и без того недостаточный фонд жилплощади, так что служащим лагерей и шахт едва удавалось выискивать им места для размещения. Иногда заключенные сами должны были искать себе съемные комнаты600. В других случаях лагерному начальству удавалось договориться с окрестными поселками о выделении жилья заключенным601. Но обеспечение их жилплощадью порой становилось такой проблемой, что лагерная администрация аннулировала разрешения жить вне зоны, поскольку жить там было попросту негде602.

Производственники вскоре стали изобретать импровизированные решения по обеспечению жильем тех, кого они хотели перевести из лагеря. Одна из их стратегий заключалась в выделении потенциальным зазонникам земли, стройматериалов и времени, чтобы они сами строили себе дома. После завершения строительства начальство лагеря или шахты просило разрешения жить в нем заключенным, работавшим на стройке603. Но этот метод не мог широко применяться из‑за дефицита стройматериалов. В конечном счете единственным способом разместить тысячи заключенных, отпущенных из зоны, являлось искусственное передвижение границы самой зоны. Забор и колючую проволоку, ограждавшие территорию лагеря, просто переставляли, и бараки, ранее находившиеся внутри зоны, теперь оказывались вне ее. Как отметил один служащий прокуратуры Воркутлага, «заключенные, проживающие за зоной, размещены в основном в тех же бараках, в которых они проживали до вывода, только теперь эти бараки выгорожены за зону»604. Передвижение границ зоны для превращения лагерных строений в гражданские практиковали как минимум с начала сороковых годов, и большинство жилых домов в городе Воркуте представляли собой бывшие лагерные бараки. Но в данном случае заключенные продолжали жить в тех же самых бараках, только теперь они больше не находились в лагере и назывались «общежитиями».

Ил. 8. Бывшая заключенная Анна Шишко (Anna Szyszko) в тундре рядом с лагерной зоной, около 1955–1957 годов. Публикуется с разрешения Фонда центра KARTA (KARTA Center Foundation), Варшава

Именно здесь мы видим, как импровизированные решения руководителей лагерей и шахт трансформировались в нечто большее, чем экстренные меры по стабилизации поставок рабочей силы. К 1956–1957 годам стратегия Воркутлага и КВУ – позволять заключенным жить вне зоны – стала частью процесса превращения пространств лагерного комплекса в районы моногорода. Колючая проволока отступала, и целые лагерные отделения переходили во «внешний мир», из лагеря в город. Уже не заключенных перемещали из зоны, а сжималась сама зона. Благодаря подобной импровизации в поиске путей решения конфликта и устранения недовольства заключенных, КВУ и Воркутлаг вышли за пределы сиюминутных трудовых вопросов и встали перед долгосрочной задачей преобразования лагерного комплекса в город. Широкое распространение зазонников трансформировало ландшафт Воркуты (ил. 8).

Практика выдачи тысячам заключенных разрешений жить вне зоны также оказала глубокое влияние на их статус и идентичность. Было по-прежнему очевидно, что зазонники – все еще заключенные, но на практике они по своим правам и привилегиям очень походили на многих живших в городе освобожденных заключенных и спецпоселенцев. Они получали такие же зарплаты, как незаключенные рабочие, и жили в домах за пределами зоны. Многие выписали свои семьи к себе в Воркуту. Некоторым даже разрешали совершать дальние поездки по Советскому Союзу605. Короче говоря, зазонники еще до окончания своего срока успевали пройти важные этапы в процессе превращения из заключенных в незаключенных. Подобная метаморфоза была выгодна не только заключенным, но и их работодателям. Производственники предвидели, что в скором времени тысячи надежных и квалифицированных работников освободятся из лагерей. Не будет гарантий, что они останутся в Воркуте без принуждения. Возможно, получится убедить их остаться, если они уже будут иметь работу и жилье и жить со своими семьями. Таким образом, вывод тысяч заключенных из зоны стал частью долгосрочной стратегии подготовки квалифицированной и надежной рабочей силы из заключенных путем их «привязывания» к предприятиям. И бывшие заключенные, и историки считают, что это была попытка превратить «рабов в крепостных»606. Применение обеих этих категорий к заключенным в Воркуте проблематично, но все же такая характеристика подчеркивает, что статус десятков тысяч узников приблизился к статусу ссыльных, а не заключенных. С какой бы целью это ни