делалось, не приходится сомневаться, что этот процесс помог десяткам тысяч заключенных совершить трудный переход от лагеря к свободе.

Эксплуатация труда заключенных по договорам между лагерями и шахтами, как и труда зазонников и бесконвойных, значительно снизилась во второй половине пятидесятых годов. Два взаимосвязанных события вызвали эту фундаментальную перемену. Во-первых, волны массовых освобождений из ГУЛАГа, начавшиеся с амнистии 27 марта 1953 года, наконец стали оказывать значимое влияние на контингент Воркутлага. С 1955 по 1958 год из Воркутлага освободились десятки тысяч заключенных, и к 1958 году численность узников сократилась до менее чем 40 тысяч человек. Таким образом, потенциальный источник подневольной рабочей силы заметно иссяк. Во-вторых, министр угольной промышленности Засядько наконец добился полного контроля и над шахтами Воркуты, и над ее рабочей силой. В августе 1955 года Совет Министров принял детальное постановление о будущем Печорского угольного бассейна, объявив, что с 1958 года под землей в шахтах будут работать только «постоянные кадры» (незаключенные). Ни то ни другое событие не покончило с лагерями в Воркуте, а тем более с эксплуатацией подневольного труда по договорам с предприятиями. В крупных проектах по строительству разных объектов, от школ до шахт, труд заключенных по-прежнему использовался до восьмидесятых годов. Но эти перемены способствовали разрешению кризиса, начавшегося в 1953 году. После резкого сокращения использования труда заключенных по договорам между шахтами и предприятиями закончилась и аппаратная борьба между МУП и МВД. С освобождением десятков тысяч заключенных из Воркутлага исполнились надежды множества узников, хотя, как мы увидим, дарованная им свобода имела свои ограничения. Решение о радикальном сокращении размера Воркутлага и применении в шахтах только труда незаключенных по большей части положило конец неопределенности, порожденной событиями 1953 года.

Но вышеозначенные факторы не покончили с неурядицами и переменами в Воркуте. В следующие пятнадцать лет на смену административной неопределенности пришли новые проблемы. Как и кризисы 1953–1955 годов, они вращались вокруг вопроса о труде. Численность заключенных резко сократилась, а с 1958 года требовалось заполнить все рабочие места незаключенными, и МУП столкнулось с необходимостью где-то найти десятки тысяч новых рабочих на смену заключенным. Рабочих из других регионов Советского Союза активно вербовали или заманивали переехать в Воркуту различными поощрениями. В то же время бывшие заключенные и спецпоселенцы по-прежнему составляли значительную долю среди работников шахт. Именно из этих наемных рабочих со стороны, заключенных и ссыльных состояла социальная ткань моногорода, которым Воркута оставалась до конца советского периода.

Глава 5

«ВТОРОЕ РОЖДЕНИЕ» ВОРКУТЫ. ФОРМИРОВАНИЕ МОНОГОРОДА

На краю площади из снега торчат почернелые столбы. Говорят, что раньше эти столбы подпирали сторожевую вышку. Говорят, что когда-то давно, еще во времена Сталина, на месте нашего поселка был лагерь заключенных. Просто трудно себе представить, что здесь, где мы сейчас работаем, танцуем, ходим в кино, смеемся друг над другом и ревем, когда-то был лагерь заключенных. Я стараюсь не думать о тех временах, уж очень это непонятные для меня времена.

Василий Аксенов. Апельсины из Марокко

5 июня 1956 года вокзал Воркуты был переполнен возбужденной толпой. Приезжала важная делегация. Местная газета «Заполярье» описала эту сцену так:

12 девушек и 12 юношей были тепло встречены на вокзале представителями комбината <…> и общественности города. Звуки духового оркестра неслись навстречу замедляющему ход поезду. Здесь же на вокзале стихийно возник митинг, который открыл секретарь городского комитета ВЛКСМ т. Мазур. Он от имени всей молодежи города поздравил вновь прибывших с решением помочь заполярникам осваивать неисчислимые богатства земных недр, строить новые предприятия, социально-культурные учреждения и благоустроенное жилье607.

Первую речь произнес секретарь комсомольской организации строительного отдела, где предстояло работать добровольцам, следующую – семнадцатилетний представитель новоприбывших рабочих. Затем двадцать четыре молодых человека были с песнями препровождены в их новые квартиры в поселке Горняцкий. Это прибыла первая группа комсомольцев-добровольцев из Сыктывкара, столицы Коми АССР. В Воркуте их, рабочих-строителей, ждали трудности и новые возможности.

Тринадцатью годами раньше на том же вокзале прошел митинг в честь отправки первого поезда с углем в Ленинград. В 1943 году, в разгар войны, этот митинг прославлял вклад нового города в военные усилия и ритуально подчеркивал его связь со всесоюзной транспортной сетью. Хотя июньский митинг 1956 года был посвящен перемещению людей, а не грузов, причем в противоположном направлении, между ними есть удивительное сходство. Прибытие комсомольцев-добровольцев знаменовало важный этап трансформации Воркуты из гулаговского города в моногород. На смену принудительному труду заключенных на воркутинских шахтах, стройках и заводах шел труд молодых добровольцев-энтузиастов. Вскоре колючую проволоку лагерей и неуклюжие бараки должно было сменить новое практичное и комфортабельное жилье.

В соответствии с новой политикой хрущевского правительства практики набора рабочей силы становились, по крайней мере теоретически, менее принудительными, чем во время войны и сразу после нее. В попытках оживить советскую систему и вновь возродить энтузиазм населения в отношении коммунистических идеалов Хрущев и его ближайшие советники предприняли фундаментальную реформу вербовки рабочей силы, положив в основу принцип добровольности, а не принуждения. Прибытие комсомольцев-добровольцев в июне 1956 года и сопутствующие торжества публично продемонстрировали, что для Воркуты наступают новые времена и новые правила. С одной стороны, такая вербовочная политика неизбежно следовала из отказа Хрущева от массовых репрессий как инструмента управления населением. По всему Советскому Союзу освободили миллионы заключенных и спецпоселенцев, и их необходимо было заменить новой рабочей силой. В одной Воркуте с 1953 по 1958 год освободили больше 105 тысяч заключенных. Но новые вербовочные кампании пятидесятых годов не просто заменяли одних людей на других. Молодые добровольцы, которых вербовали в Воркуту, воспринимались как инструмент для преобразования всего городского сообщества. Власти намеревались трансформировать городской социум в самой его основе, заменив заключенных и ссыльных на молодых, полных энтузиазма, законопослушных граждан. Новая молодежь, придя на место заключенных с темным прошлым и сомнительными политическими идеями, должна была очистить общественные и частные пространства и стереть противоречивое прошлое города.

Наем новых рабочих был ключевым аспектом системообразующей политики преобразования Воркуты в моногород. Требовалось не просто привезти в город достаточно людей на смену уезжавшим заключенным и ссыльным; на этом пути имелись и другие препятствия. Как большинство советских городов, Воркута не имела надлежащей инфраструктуры для размещения тысяч новых работников. Но структурный дефицит жилья и прочей городской инфраструктуры, обычный для послевоенного Советского Союза, только усугублялся окраинным положением Воркуты, экстремальными природными условиями и наследием гулаговского лагуправления, куда входили не только полуразвалившиеся бараки. Таким образом, ключевым элементом трансформации Воркуты была борьба местных властей за улучшение