Для торговых записей использовались значки, позволяющие отличать партии каждого купца. Далее следовали имена грузополучателей, наименование товара – например, ткань (pani), ртуть (arzento vivo), мед (mieli), медная проволока (fil di rame), свинец (piombo) – и его количество.

Венецианский способ ведения двойной бухгалтерии иллюстрируется двойным перечеркиванием каждой записи в журнале. Тот же способ записи обнаруживается в журналах и гроссбухах, которые велись на 100 лет раньше. Описанный в трактате по математике, изданном в 1494 году Лукой Пачиоли, преподававшим бухгалтерский учет в Венеции, такой способ был распространен еще несколько веков.

Все сделки записывались дважды – в дебете одного счета и кредите другого и ежедневно вносились в журнал с коэффициентом цена – прибыль (per – P) в колонке дебета и, после двух косых, ставилось А в колонке кредита.

После того как подобным образом расписывалась каждая сделка и вносилась в журнал в хронологическом порядке, дебет и кредит переписывались также в гроссбух (Quaderno), чтобы собрать воедино сделки, относившиеся к одному и тому же человеку или одному и тому же предприятию. Когда таким образом дебет переносился в гроссбух, в журнале соответствующая запись вычеркивалась одной чертой, а слева на полях записывали номер страницы в гроссбухе. Вторая черта показывала, что так же размещен и кредит; также слева появлялась ссылка на соответствующую страницу.

В записях выплаченные и полученные суммы указывались справа более традиционными римскими цифрами в больших лирах, каждая стоимостью 10 дукатов.

В XIV–XV веках венецианское правительство было откровенно и в разумных пределах капиталистическим в том смысле, что его решения поддерживали получение венецианцами прибылей посредством коммерческих вложений. В то же время из-за того, что в коммерческом сообществе появились торговцы разных типов, возникали конфликты интересов. Богатые, занимавшие прочное положение торговцы иногда пользовались неприязнью к иностранной конкуренции и ограничивали деятельность предприимчивых венецианцев, особенно тех, которые рады были использовать иностранный капитал для расширения своей деятельности. Однако ряд принятых законов как будто благоприятствовал мелким и средним торговцам, если они были урожденными или натурализованными венецианцами, то есть прожили в Венеции 25 лет и исправно платили налоги в городскую казну.

Подобный подход выражался, в частности, в отношении правительства к монополистическим картелям. Правительство пыталось провести различие между объединениями, доступ в которые был открыт всем венецианцам, и такими, которые отказывали венецианцам в пользу других. Венецианцев поощряли вступать в картели – более того, иногда им даже приказывали так поступать – при покупке левантинских товаров. В 1283 году все желающие купить хлопок в Акко обязаны были объединять средства, если 80 процентов участников проголосуют в пользу данной меры. Всем венецианцам в Акко дали право делать вклады в общий фонд и получить долю купленного хлопка в том случае, если сообщество проголосует за картель. Обычно картели образовывали также для крупных закупок специй в Египте у султана мамлюков, который при помощи таможни установил торговую монополию.

В противовес этим всеохватным, всевенецианским картелям, к которым относились благожелательно, появлялись и картели, образованные несколькими венецианцами с целью продать какой-либо товар другим венецианцам по высокой цене. Когда двум производителям удалось захватить контроль над производством цемента, черепицы и других стройматериалов, правительство вмешалось так рьяно, что ему могли бы позавидовать сотрудники антитрестового отдела министерства юстиции США. Венецианское правительство наложило арест на все печи для обжига, а затем выставило их на торги, но продавало не более одной печи каждому участнику аукциона. Каждый участник аукциона обещал подчиняться законам, по которым запрещалось иметь в собственности более одной печи. Кроме того, в законах оговаривались цены, по которым новый владелец должен был продавать продукцию всем желающим.

Некоторые объединения было непросто отнести к той или иной категории. Например, группа венецианцев под руководством Федерико Корнаро образовала консорциум, державший в своих руках экспорт в Венецию кипрских сахара, соли и хлопка. В 1358 году назначили сенатскую следственную комиссию, состоявшую из трех человек. Комиссия даже не думала пересматривать контракты или концессии на поставки соли и сахара, которые объединение Корнаро приобрело у короля Кипра. Корнаро было рекомендовано лишь ограничить экспорт кипрского хлопка. Судя по всему, объединение Корнаро принуждало корабли перераспределять квоты на хлопок, передавая грузы соли и сахара тем, кто не подчинялся их правилам. Но предложение просто отменить хлопковый картель не прошло. Тогдашним антимонополистам удалось лишь постановить, чтобы объединение Корнаро предоставляло партии соли и сахара всем, кто попросит. Кроме того, картелю запретили повышать цены в Венеции. Очевидно, до тех пор, пока картель позволял делать более дешевые закупки на Кипре, его деятельность возражений не вызывала и даже считалась вполне желательной.

Торговцы, интриговавшие в поисках прибыли, не могли не понять преимуществ положения единственного покупателя или единственного продавца; так же выгодно было иметь в таком положении своего представителя. Достичь этого можно было несколькими способами. Во-первых, можно было контролировать все перевозки между местом, где тот или иной товар в избытке, и тем местом, где данный товар пользуется спросом. Судя по всему, в 1358 году объединение Корнаро было близко к такому положению – по крайней мере, в том, что касается кипрского хлопка. Благодаря тому, что концессии, полученные у короля Кипра, предоставляли Корнаро контроль над солью, важным дополнительным грузом для многих капитанов, везших «легкие» товары, Корнаро мог диктовать, сколько хлопка они могут погрузить на свои суда. Такая картелизация угрожала повысить цены на хлопок в Венеции. И когда в 1358 году Федерико Корнаро предложил самую высокую цену за галеры, выставленные на аукцион для рейсов на Кипр, возможно, он рассчитывал с помощью этой сделки образовать такой же картель для сахара. Через несколько лет была предпринята попытка получить полный контроль над галерами, ходившими во Фландрию, и тем самым «прибрать к рукам» основной товар, перевозимый на галерах Фландрской флотилии, – английскую шерсть. Возможно, такая мысль пришла в голову Марино Капелло, который, будучи главой объединения, записал на себя целых семь из восьми галер, которые в 1333–1334 годах должны были отправиться во Фландрию. Эти галеры находились в частной собственности; система аукциона правительственных галер к такого рода рейсам начала применяться позднее. Поскольку Марино Капелло был назначен командиром флотилии, ему было бы легче организовать картель.

С первого взгляда может показаться, что способ, каким сенат организовывал торговые галерные флотилии, увеличивал шансы монополий. Поскольку решения сената ограничивали число кораблей, которые могли совершать оговоренный рейс в оговоренный период времени, они ограничивали и количество конкурентов. Более того, в XIV веке наверняка было много примеров того, как монополисты пользовались такими ограничениями. Но монополизация транспортных средств была бы еще значительнее, если бы судоперевозки передали целиком в частные руки. В таком случае достаточно богатые семейные фирмы приобрели бы собственные галерные флотилии и эксплуатировали их год за годом. Одни, неверно рассчитав свои возможности, непременно обанкротились бы, зато другие получали бы огромные прибыли, перевозя на своих судах свои товары или товары своих партнеров.