миллионов телефонов i-mode, многие из которых уже годами выполняют экзотические и технически продвинутые функции. Например, компания Sharp в 2000 году первой в мире добавила в мобильный телефон камеру [Wakabayashi 2012]. В 2006 году, за год до того, как Apple представила свой iPhone, японские потребители могли смотреть телепередачи прямо на ладони. Также японские производители мобильных телефонов стали первопроходцами, создав устройства, способные генерировать для совершения покупок цифровые деньги, дающие возможность использовать их в качестве месячного проездного билета на поезда и автобусы, а также имеющие функцию, позволяющую обмениваться личными контактными данными одним нажатием кнопки.

Исходя из своих парохиальных убеждений, японские фирмы продают за рубеж очень мало телефонов i-mode или любых других разновидностей мобильников [Там же]. Поставляя триста миллионов мобильных устройств в год, один только корейский Samsung значительно превосходит всю японскую промышленность, вместе взятую [Chen 2012]. Sony Ericsson, крупнейший японский производитель, продает немногим более одной десятой от общего количества телефонов Samsung[260]. Япония по-прежнему доминирует в производстве комплектующих для мобильных телефонов, имея крупные контракты на их покупку компанией Apple и занимая 40–60 % рынка, но решительно проигрывает в производстве готовых систем[261], где преобладают втянутые в парохиальные круги компенсации крупные фирмы. Между тем мировым стандартом стала альтернативная технология iPhone, разработанная Apple и популяризированная тем же Samsung.

Семья NTT фактически распалась в 2002 году, когда сама NTT перестала закупать коммутационные системы почти исключительно у своих филиалов, производящих оборудование. Однако укоренившийся парохиализм семьи и входивших в нее фирм, большая часть которых — от производителей электронных компонентов до производителей готовых систем, — была вертикально интегрирована, продолжает терзать эти компании в конкурентной борьбе, со всеми их проблемами, усугубляемыми появлением глобальных рынков. В 2012 финансовом году (по март 2013 г.) крупнейшие японские компании по производству электроники потеряли 13 млрд долларов, причем только Panasonic — 8 млрд[262]. Apple тем временем заработала 37 млрд долларов, а корейская компания Samsung получила прибыль в размере 28 млрд долларов.

Рис. 9.3. Снижение доли Японии в экспорте информационно-коммуникационных технологий среди стран ОЭСР

Источник: OECD, Exports of ICT Goods: Million US dollars, OECD Factbook 2014: Economic, Environmental and Social Statistics (Paris: OECD Publishing), 163, doi: 10.1787/factbook-2014-en.

С 2000 года пять крупнейших японских электронных компаний, специализирующихся в основном на производстве средств связи, от сотовых телефонов до персональных компьютеров и телевизоров, потеряли почти 3/4 своей рыночной капитализации[263]. Как показано на рис. 9.3, японские электронные фирмы в целом также потеряли на мировом рынке значительную часть своей доли в самых разных секторах — от чипов RAM и жидкокристаллических дисплеев до солнечных батарей и систем автомобильной навигации [Ogawa 2008]. Даже резкое снижение курса иены в 2013–2014 годах не оказало решающего влияния на электронную промышленность, которая после 50-процентного роста курса иены в 2007–2011 годах перенесла значительную часть своих производственных мощностей за границу[264].

Отраслевые контрасты: телекоммуникации против автотранспорта

Поразительны контрасты между извращенным развитием конкуренции в телекоммуникационном секторе с одной стороны и такими областями глобального конкурентного успеха Японии, как автомобилестроение — с другой. Эти контрасты иллюстрируют влияние — в значительной степени, хотя и не полностью, порочное — таких кругов компенсации, как семья NTT, и поддерживающей модели государственного регулирования, которая сохранялась в телекоммуникационном секторе даже после распада семьи в 2002 году.

Такие производители телекоммуникационного оборудования, как NEC, в силу своей зависимости от NTT и выгодных ценовых параметров, предоставляемых семьей NTT, были вынуждены сосредоточиться на областях, представляющих особый интерес для NTT в Японии, а не на более обширных глобальных рынках. Подобная узкоспециализированная зависимость привела к созданию в некоторых областях, таких как оптическая связь, огромных возможностей с некоторой максимальной конкурентоспособностью на мировых рынках[265]. Тем не менее это также способствовало развитию описанной ранее эзотерической «галапагосской» ориентации.

В автомобильной промышленности, где не было сильного круга компенсации, крупные производители, а особенно борющиеся за свою долю рынка мелкие, напротив, направили свои усилия за рубеж, на обеспечение глобальной конкурентоспособности. Нащупав на мировом рынке нишу, они стали высококонкурентными в производстве компактных автомобилей. После нефтяного кризиса 1970-х годов эти автопроизводители стали первыми в мире в области энергоэффективности. По мере углубления мировых экологических проблем в 1990–2000-х годах они стали пионерами в производстве таких гибридных автомобилей, как Toyota Prius, а также таких электромобилей, как Nissan Leaf.

Круги компенсации в «софт»-коммуникации

Между событиями в сфере создания знаний и интеллектуального обмена и парохиальными моделями японской индустрии коммуникаций существуют интереснейшие параллели. И то и другое имеет для усилий Японии по адаптации к быстро меняющемуся внешнему миру глубокие последствия. Подобно электронным и телекоммуникационным компаниям, японские университеты, аналитические центры и СМИ также склонны сотрудничать друг с другом, чтобы стабилизировать структуру группы и максимизировать долгосрочную общественную выгоду, даже если они экстернализируют затраты за счет аутсайдеров. Таким образом, круги компенсации, очевидно, широко преобладают во всех измерениях японских коммуникаций — как внутри страны, так и в отношениях с остальным миром. Такое всепроникающее распространение кругов в критически важной сфере коммуникаций осложняет реакцию Японии на глобализацию, хотя смягчить возникающие проблемы может кросс-культурная медиация.

Время от времени Япония активно шла на интеллектуальный обмен с остальным миром, что происходило даже в течение долгих столетий ее социально-политической изоляции[266]. Однако даже в демократической послевоенной Японии в различных сферах интеллектуальной деятельности то и дело возникали «картели разума»[267]. Такие конфигурации систематически затрудняют и усложняют коммуникацию между Японией и внешним миром, тем самым задерживая полную глобализацию страны. Хотя «картели разума» действуют в совершенно иной социально-экономической сфере, они структурно похожи на семью NTT и, похоже, играют удивительно схожую функциональную роль в замедлении и ограничении интеграции Японии с зарубежными странами.

Рис. 9.4. Традиционные пресс-клубы как круги компенсации Источник: рисунок автора

Подобно семье NTT, в «картели разума» в качестве членов входят основные акторы определенной функциональной области, которые потенциально могут соперничать друг с другом. Такие объединения, как правило, подавляют конкуренцию. В сфере СМИ в картели разума входят представители таких основных газет, как «Йомиури симбун», «Асахи симбун» и «Нихон кэйдзай симбун», а также радио- и телевизионных сетей. На рабочем уровне типичными выразителями интересов являются пресс-клубы при каждом из основных министерств Японии и при офисе премьер-министра (кантэи). Эти клубы служат ареной для периодических брифингов, официальных и неофициальных, для аккредитованных представителей СМИ[268]. Базовая структура классической системы пресс-клуба представлена на рис. 9.4.