колышутся края занавесок на окнах, и слышал скрип дверей. Но на улицу никто из местных выйти так и не рискнул. Словно бы они чувствовали, какое количество призраков собралось на площади.

Я обернулся к застывшим неподалеку духам и произнес:

— Итак, господа хорошие, как и обещал, я могу вам помочь. И перевести всех желающих в межмирье. Кто хочет покинуть этот мир?

Желающих оказалось много. И я создал знак пространственного перехода. И отметил, что выглядел он теперь не как небольшая дверь, а как средних размеров ворота, которые вспыхнули, появившись в материальном мире. А через секунду, створки распахнулись, и из них вышла светловолосая девушка лет восемнадцати. Она была изящной, высокой, облаченной в платье из тонкой ткани, подпоясанное вышитым красными бусинами поясом. А ноги ее оказались босыми и испачканными в серой пыли. Голову венчал венок из тонких веточек, перьев и чего-то напоминающего длинные косточки. Между ними что-то мелькнуло, и с волос гостьи сорвалась небольшая летучая мышь, которая понеслась обратно к воротам.

Длинные локоны ее почему-то были седыми, заплетенными в множество косичек, которые при каждом движении позванивали диковинными бусинами. Но чем дольше я смотрел на девушку, тем больше мне казалось, что мы уже встречались.

Заметив мое внимание, она приветливо улыбнулась, явив два ряда тонких зубов.

— Здравствуй, господин некромант, — произнесла она и склонила голову.

Косички заворочались змеями, и одна на самом деле соскользнула по плечу в высокую траву, мелькнув чешуйчатым боком.

Я повторил жест незнакомки, хотя и понял, что он был скорее шутливым, чем уважительным. Но озвучивать свои мысли я не стал. Потому что от гостьи веяло силой. Такой, что казалось, она смогла бы развоплотить собравшихся призраков щелчком пальца. Или даже взмахом ресниц.

— Добрый, мастер, — ответил я и замялся, делая вид, что вспоминаю ее имя.

Девушка лукаво прищурилась, а затем ответила:

— У меня очень много имен. Жители вашей империи помнили меня как Мару. До того, как уверовали в Искупителя. Когда-то они ценили память обо мне, клялись моим именем и молились идолам с моим лицом, которые вырезали на мертвых деревьях. Но тебе я позволяю называть меня так, если тебе удобно.

— Мастер Мара, — продолжил я и заметил, как девушка недовольно поморщилась:

— Мастер, — пробормотала она, словно пробуя слово на вкус. — Хорошее обращение. Точно характеризует человека и его привилегированное положение в обществе. Вот только я над этим самым обществом, Павел. И мне незачем демонстрировать уважение. Мне хватает страха, который испытывают даже они.

Девушка махнула рукой в сторону столпившихся призраков, которые от движения тонких пальцев гостьи упали на колени и тихо заскулили.

— Но не ты, — задумчиво произнесла Мара. — И это приятно. Обращайся ко мне на «ты», если сможешь. Я так точно буду звать тебя по имени. Ты ведь не против?

— Вовсе нет, — коротко кивнул я.

Девушка осмотрела толпу испуганных призраков, и покачала головой:

— Сколько же заблудших душ тут скопилось. Мои помощники совсем обленились. Или все дело в том, что для них в мире слишком много работы.

— О чем ты? — не понял я.

— О том, что тебе приходится выполнять их работу, — ответила Мара. — Ты вынужден переводить заблудшие души на ту сторону.

— Мне несложно, — произнес я. — Особенно теперь.

Девушка лукаво улыбнулась, но не ответила:

— Помни про наш уговор, некромант, - произнесла она. — У тебя остались сутки. Ты можешь прийти ко мне в гости без подарка, но это как-то… невежливо.

— Я постараюсь найти подарок, — ответил я.

— Спасибо, мастер Чехов.

— Но зачем он тебе? — уточнил я.

Девушка на секунду задумалась, а затем ответила:

— Скажем так. У меня есть маленькое увлечение. Собирать изуродованные души тех, кто при жизни вел себя чудовищно. Не все подходят, конечно. Я собираю самых выдающихся. И этот тип прекрасно подходит для моего собрания. Я храню их на полочке с баночках под тугими крышками.

Она осмотрелась по сторонам и произнесла:

— Чую… русским духом пахнет. Вкусно так, по-домашнему…

Позади щелкнул замок двери машины, и я резко обернулся. Из салона выбралась бледная Арина Родионовна.

— Вам не стоило…

— Милая, — выдохнула Мара, жадно всматриваясь в Нечаеву. — Как же ты изменилась. Но все равно для меня ты все та же.

Глаза гостьи даже отдаленно не напоминали человеческие. Они стали большими, холодными, змеиными, с узкими зрачками в расплавленном золоте радужки. Мара вытянула перед собой руку, словно прося коснуться ее когтистой ладони. Пальцы ее дрожали.

— Я не видела тебя так долго. Не слышала твоего голоса.

— Я мало что помню, — произнесла Арина, осторожно шагая к гостье.

Мне вдруг стало жутко, и я успел ухватить девушку за локоть.

— Боишься, — прошипела Мара и улыбнулась слишком широким ртом, который распахнулся до самых ушей. — Но не за себя. Как же это удивительно, что почти смертный боится за бессмертную, которой ничего не грозит.

Нечаева обернулась ко мне с ласковой улыбкой и качнула головой.

— Она не обидит меня. Обещаю.