— И почему был не позвать кого-то из управления? У вас тут наверняка есть контора, которая занимается порядком, — удивился я.

— Нехороший это дом, — покачала головой незнакомка и провела пальцами по волосам, словно беспокоясь, что безупречный узел на затылке распустился. — И не одна я это понимаю. К слову, с кем имею честь беседовать?

Она прищурилась, ожидая ответа, и я представился:

— Меня зовут Павел Филиппович Чехов.

Женщина просияла и закивала:

— Народный адвокат, некромант и просто хороший человек. Слухи о вас ходят самые что ни есть волшебные.

— Очень надеюсь, что это шутка, — вздохнул я.

— Одни говорят, что вы воскресили юную княжну в святом месте, где жрецы собирались ее похоронить.

— Враки это, — я решительно мотнул головой. — Ни за что бы слуги Искупителя не стали бы хоронить живую девицу. А я просто удачно очутился рядом, когда она проснулась.

— А еще говорят, что вы мертвых водите давать показания.

— Было всего разок, — вынужден был признаться я. — Но ситуация требовала такого решения. Был бы у меня выбор, я бы никогда не стал тревожить мертвых ради такого действа.

— А правда, что вы изгнали беса из одной бабы, которая держала в страхе центральное отделение почты?

— Искупитель с вами? Ну какие бесы? В ней был призрак, который мучил несчастную и через нее окружающих.

— Слышала я, что вы летать умеете. Но вот крыльев за спиной у вас не наблюдается. Или мне нужны другие очки?

— Вы кажетесь мне разумной женщиной, — улыбнулся я. — Неужто вы и впрямь считаете, что кто-то вроде меня может вознестись над землей?

— Вроде вас? — удивленно дернула бровью женщина.

— Темный, некромант, — терпеливо пояснил я.

— Молодой человек, я пожила достаточно, чтобы понимать: свет вовсе не означает святость. Порой в полдень, когда совсем нет тени, мир становится черным. А иногда ночь кажется белее снега. Но я сделаю вид, что не заметила очевидного.

— Это чего же?

— Вы ушли от ответа, но не стали мне лгать. Спасибо, что не считаете меня глупой.

Я пожал плечами, потому как не знал, что ответить

— О вас ходит много сказок, Павел Филиппович. Не думала, что мне доведется встретиться с вами вживую. Рада познакомиться. А я Ольга Савельева.

Она немного помолчала, рассматривая меня, а затем продолжила:

— Выходит, я ошиблась, и вы не дом покупать приехали. Неужели пропавшего Чернова, наконец, признали умершим, и наследники начали делить его имущество? Тогда передайте своим доверителям, мастер Чехов, что этот дом не годится даже на продажу. Лучше всего было бы его снести. А землю забетонировать и сверху засыпать толстым слоем соли. Жить здесь я не посоветовала бы даже людям, в которых течет кровь Чернова. Но это долгая история.

— Я готов потратить время на хорошую беседу, — возразил я.

— Хорошей не обещаю. Я не лучший рассказчик, мастер Чехов. Живу тут почти затворницей и обычно говор с котами и своей компаньонкой. Идемте в беседку, чай как раз поспел. Как знала, попросил заварить побольше. Ваш приятель и барышня, что с вами приехала, пусть тоже с нами идут. Плюшей хватит на всех. А за машину не беспокойтесь. Никто ее не тронет.

Фома услышал приглашение, кивнул и направился к автомобилю.

— Интересный у вас друг, — произнесла Ольга, глядя в спину Питерского. — Вроде и силой не обладает, а есть в нем что-то. Я встречала таких людей в Сиберии, в те времена, когда мой отец владел там небольшим алмазным рудником. Я была мала, но помню их — суровые, лица словно из камня вырезаны. Татуировки на руках, будто с каторги сбежали. Однако, худого не творили, не балагурили и все местные их слушались беспрекословно. Такой там покон.

— Фома Ведович добрый человек, — заступился за Питерского я.

— Он будет таким если с ним по-хорошему. Поверьте, я видела, на что способны подобные ему люди. И не подумайте, я не боюсь вашего друга. Незачем, потому как зла ему я не желаю.

Фома открыл дверь, помогая Арине Родионовне выйти, и они направились к нам.

— Хороший промысел у вашего батюшки, — заговорил я, чтобы сменить тему.

— Был, — поправила меня Ольга. — Смута коснулась и Сиберии. Батюшку убили за этот самый рудник. Местечко отошло каким-то разбойникам. Потом вроде как и разбойников этих порешили. Никому добра не принесли те камни.

— Простите, — произнес я.

— Бросьте, — вновь улыбнулась женщина. И от ее улыбки в уголках глаз собралось множество лучиков морщинок.

— Все, что происходит в жизни, случается неспроста. Отец много работал, чтобы обеспечить семью. Он был приверженцем старого порядка. Гордился первенцем, вторым сыном тоже. Меня матери смог простить только потому, что та обещала ему родить еще одного сына.

— Это ужасно, — выдохнула Арина Родионовна, которая успела услышать эту часть беседы.

— Отец держал супругу в строгости, отчего она не смела поднять глаза от пола. Когда случилась беда, и отца не стало, сыновья быстро продали дом и имущество и были таковы. Хоронить отца нам с матерью пришлось за проданный ею знак искупителя, который