- Мне хотелось бы помириться с ней, - честно признался я. – Не знаю, получится ли это. Но столько лет провести в состоянии холодной войны - тяжелое бремя. Вскоре в нашей семье появится еще один Чехов. И хотелось бы, чтобы он рос в здоровой атмосфере.

- Насколько это возможно, - продолжил отец с усмешкой, а потом посуровел, - Я не знаю, что случилось в тот день. Когда произошла беда и она вошла в твою комнату. Быть может, какие-то призраки напали на нее…

Филипп Петрович намеренно не стал говорить о том, что этим самым призраком, который навредил Маргарите, могла быть моя мама.

- Она бы так не поступила, - едва слышно проговорил я.

- Софья Яковлевна рассказывала, что призраки могут проявлять эмоции, - словно оправдывался отец. – Я не позволял ей очистить дом. Мне казалось, что таким образом я предам память Лилии. Но оглядываясь назад, понимаю, что проявил слабость. Мне стоило догадаться, что ты мог унаследовать темный дар. Однажды ты все же сможешь простить меня…

- Мама не могла проявить агрессию в моей комнате, - тихо возразил я и вдруг вспоминл о том, что хранилось глубоко в моей памяти. – Потому что ее там не было. До того, как случилась трагедия, я отвел маму за грань.

Отец замер, и его глаза расширились. Затем он потер ладонью грудь, там, где было сердце. Обвел слабыми пальцами свое лицо и уронил руки.

- Ты ведь был совсем ребенком, - просипел он и неверяще покачал головой. – Как такое возможно?

- Она позволила мне проводить ее. Я тогда не совсем понимал, что происходит. Да и сейчас не могу вспомнить всех подробностей. Но точно знаю, что проводил ее до выхода.

- И я не поддержал тебя. Мне не хватило мудрости...

- Никто не знал, что я стану темным. Даже бабушка была уверена, что я наследую воздух.

- Мы с ней это обсуждали в те времена, - кивнул отец.

- Потому я уверен, что мама не могла напасть на Маргариту Ивановну в ту ночь.

- Она не помнит, что случилось. Или не желает об этом вспоминать. Я предлагал обратиться к душеправу, чтобы тот помог ей справиться с болью и разобраться с причинами. Но Маргарита решительно не желала этого делать. Она считала, что на все воля Искупителя.

- Не замечал за ней религиозности ранее, - осторожно отозвался я.

- Все меняется, - отец пожал плечами. – Я тоже не думал, что она найдет утешение в вере. Но, видимо, для нее это стало спасением.

- Надеюсь, что с рождением ребенка она вернется в мир, - продолжил я.

- Ребенок принадлежит семье Чеховых. Несмотря на всю мою мягкость в отношении жены, я не допущу, чтобы дитя осталось при храме. Я уже дал понять матери настоятельнице, что если дитя случайно погибнет в стенах обители, то самой обители не станет.

- Думаешь, что кто-то может инсценировать смерть малыша?

- Жрецы были бы счастливы заполучить дитя с темным даром, - нахмурился отец и потер переносицу.

- Твои люди следят за обителью? – предположил я.

Князь кивнул и негромко продолжил:

- За стенами тоже есть те, кто должен нашей семье. Я не собираюсь лишать мать ребенка, Искупитель свидетель. Супруге действительно стало легче, когда она оказалась в обители. И я надеюсь, что она вернется домой, где мы сможем воспитывать малыша. Маргарита заслуживает уважения и заботы.

Я не стал спрашивать о том, что заслуживает сам князь. Потому как в глубине души понимал, что Филипп Петрович не пойдет на поводу у своего сердца. И скорее станет несчастным, но останется верным брачным клятвам.

- Пусть все будет хорошо, - тихо сказал я.

- Твои слова Искупителю в уши, - кивнул отец и сжал мое плечо.

Я развернулся и хотел было выйти с территории, но Филипп Петрович вдруг меня окликнул:

– Спасибо, сын. За все.

Я развернулся, взглянул на мужчину, который стоял у выхода, а затем улыбнулся:

– Мы же одна семья.

И направился к машине, возле которой меня уже ждали Фома и Арина Родионовна, чувствуя на спине пристальный взгляд князя.

– Куда дальше, вашество? - уточнил Фома, когда мы сели в авто. - Домой?

Я покачал головой и тяжело вздохнул:

– Нам нужно заехать в ту деревню, где пропал Щукин.

– Далековато ехать, - заметил Питерский, но завел двигатель.

– Понимаю. Но, как оказалось, слишком многие ниточки сходятся на этом Щукине, - пробормотал я. - Думаю, он догадывался про то, кто состоял в банде жандармов. Просто не смог доказать это. Либо узнал уже после того, как его сняли с поста. Поэтому он и ухватился за возможность обыска в моем доме.

– Надеялся найти доказательства о причастности вашего отца? - уточнила Нечаева.

– Даже если бы он нашел и допросил Виноградову, у него бы появилось множество козырей, - ответил я. - Первый показательный процесс над призраком, да еще каким. Радует только одно. Щукин пропал без вести до того, как нашел доказательства о причастности Филиппа Петровича к банде. Иначе он попытался бы пустить их