— Угу, — прилетело в ответ.

И в это короткое мрачное «угу» было вложено так много, что дальнейшие вопросы о том, как прошло их вынужденное свидание, были бы бессмысленны. Поэтому Эль прикусила язык и затолкала свое неуместное любопытство поглубже. Не ее дело, действительно.

— Она хоть от тебя отстала? — неожиданно спросил Тэйт, замедляя шаг.

До неспокойной из-за ветра темной воды оставалось всего ничего.

— В каком смысле? — не поняла Элинор.

Она не видела его лица, но даже не сомневалась, что посмотрел он на нее в этот момент как на идиотку. Во всяком случае, голос прозвучал именно так:

— В прямом, Сардинес, в прямом. Лоуфорд унялась со своим шантажом? В следующий раз не потребует от тебя нас обвенчать и обвязать свадебными лентами?

Эль сдавленно прыснула, представив себя в образе полулысого жреца, совершающего священный обряд. Кто его знает, почему именно лысого, но получилось смешно.

— Нет уж, — поспешила отказаться от такой для себя роли. — Со свадьбой вы уж как-нибудь сами.

— Не дай боги, — кажется, искренне ужаснулся Тэйт.

Он вдруг резко остановился и убрал кисть с ее локтя. Под пронизывающим ночным ветром без его теплой ладони стало неуютно и даже холодно. Вдали послышались еще приглушенные, но уже отчетливые раскаты грома.

Элинор обняла себя руками и запрокинула лицо к темному небу. Ветер парусом раздувал рубашку на ее спине.

— Кажется, гроза, — пробормотала очевидное.

Черт возьми, да что угодно, лишь бы потянуть время, а лучше — перенести этот самоубийственный эксперимент на потом. Еще лучше — на никогда.

Однако Тэйт был кем угодно, но только не дураком. Поэтому и не подумал попасться на ее прозрачные, в общем-то, уловки.

— Давай. Ты обещала. — Он встал прямо напротив нее.

Эль различала лишь силуэт. В небе, видимом за его плечом, блеснула кривая молния, разрезая тьму надвое.

Элинор вздрогнула от очередного раската грома. Тэйт же даже не шелохнулся.

— Давай, — настаивал он.

Новая молния сверкнула ближе, на мгновение осветив его лицо: пристальный взгляд, упрямо сжатые губы.

Эль едва не застонала. Ну что с ним прикажете делать? Она дала слово, но бить магией в человека — это неправильно. Даже если обещала, даже если этого человека порой хочется и вправду пришибить за длинный язык и вредность. Но ведь понарошку же! Убить по-настоящему — даже представить страшно.

— Давай! — рявкнул Тэйт, расставив руки в стороны.

Вот кто тут настоящий примский маньяк. Сумасшедший.

И в то же время Элинор не могла сказать, что не понимает его. Магия — это не просто способность управлять энергией. Это как плоть и кровь, то, без чего рожденный магом никогда не почувствует себя цельным. Каково это — лишиться части себя? А каково, почти смирившись, вновь ощутить в себе силу? Пусть ненадолго, но стать полноценным.

Нет, она не могла представить. Но понимала.

— Черт тебя! — выкрикнула Эль и выпустила магию.

В свете природной молнии было отчетливо видно, как другая, рожденная магией, черная молния вошла в стоящего напротив человека в светлой развевающейся на ветру рубашке. Ударила прямо в грудь.

Тэйт, вздрогнув, запрокинул голову к небу и все еще держал руки широко раскинутыми в стороны.

Элинор закусила губу и попятилась от него. Ноги вязли в песке.

Обернулась через плечо. Что теперь? Бежать? Ну, не убьет же он ее, в самом-то деле? Сделка завершена? Завершена. Слово сдержано? Сдержано. Гарантий она не давала? Не давала. Так что какие к ней претензии, да же?

Или нет…

— Сардинес! — рявкнул Тэйт, сообразивший, что она намеренно ударила не то что вполсилы — в десятую часть той мощи, которой случайно приголубила его на кладбище.

И Эль больше не колебалась: пискнула, точь-в-точь как Луиза, когда убегала от швыряющегося в нее подушками Кардина, и бросилась наутек.

— Сардинес, мать твою!

Элинор хотела крикнуть в ответ, что не надо «мать ее», но поперхнулась от ударившего в лицо ветра и понеслась дальше.

О том, что они живут в одном здании, сейчас не думала. Главное — сбежать, пока он в бешенстве от ее обмана. В бешенстве же?

Похоже, что да, потому что догнал быстрее, чем она планировала. И это по песку!

Эль попыталась ускориться, зацепилась за незамеченную в темноте корягу и дальше полетела уже кубарем.

Удар.

Треск.

Боль.

Элинор зашипела сквозь стиснутые зубы и попыталась подняться. Лодыжка снова прострелила острой болью — до искр из глаз.

— А-а, черт! — Она с досадой лупанула кулаком по влажному песку.

Коряга, какая-то дурацкая коряга, вынесенная волной! Это же надо было так умудриться!

— Ты чокнутая, что ли? — Подлетевший к ней Тэйт ухватил ее за плечи и помог сесть. Эль снова зашипела — несмотря на то что перелом был где-то внизу, казалось, отнялась вся нога до самого бедра. — Какого черта побежала?!

Гром гремел где-то уже совсем рядом.

Элинор замотала головой, смаргивая выступившие от боли слезы, и попыталась подтянуть к себе раненую конечность. Не вышло. Что ж так больно-то? Она ни разу ничего не ломала — ссадины, ушибы, порезы. Но не переломы. Почему так не вовремя?

— Думала, ты…

— Что?! Убью тебя?! — рявкнул Тэйт с новым ударом грома.

Внезапно расчертившая небо молния на несколько мгновений осветила все вокруг ярче, чем солнце.

— Что… Что ты делаешь? — возмутилась Эль, когда Тэйт принялся расшнуровывать ее ботинок.

— Хочу тебя осмотреть. Не ясно? — огрызнулся бывший целитель. — Заткнись, будь любезна.

И Элинор вдруг отчетливо поняла, как именно только что мысленно его назвала. Бывший. Целитель.

Черт-черт-черт. Вот только не хватало ему винить себя в том, что не может ее вылечить.

— Нормально все. — Попыталась отодвинуться, когда Тэйт задрал ей штанину и коснулся лодыжки. В свете еще одной молнии успела заметить уже налившуюся синевой вспухшую кожу. Фу, как отвратительно. — Если ты… уй! — взвизгнула, когда он на что-то нажал. — …поможешь мне дойти…

В общежитии Инесса, она же не откажет помочь, верно? Ну а если откажет, можно оформить обычный гражданский вызов гильдейцев. Отец тогда, конечно, наверняка узнает, что его дочь умудрилась покалечиться, чего бы ей крайне не хотелось, но лучше так, чем ждать несколько дней, пока сработает самоисцеление и кость срастется без чужого вмешательства.

— Лучше притоплю тебя тут же, и… — проворчал Тэйт, но окончание