в работу включилась та часть моего мозга, которая не прикидывала «а что сказал бы Массимо, если бы узнал».

– Боже мой. Я тобой всегда восхищалась и понятия не имела, что у вас там все так сложно. Ты так мила с Сандро – он тебя обожает, кстати, – да и вообще со всеми ладишь. Честно говоря, отнюдь не просто вписаться в такую сплоченную семью; мне, например, понадобилась целая вечность, чтобы чувствовать себя комфортно со всеми ними. Но Нико тебя боготворит, а Массимо считает самой лучшей невесткой. – Я постаралась говорить не очень резко и с натугой рассмеялась. – А что касается Анны, так и вовсе нелепо надеяться, что кто-то будет достаточно хорош для ее мальчиков.

Плечи у Мэгги слегка расслабились.

– В самом деле? Не хочу показаться неблагодарной – разумеется, я понимаю, как мне повезло, – но такое ощущение, что я под следствием. Только-только с Франческой все начало потихоньку налаживаться, и тут, словно чертик из табакерки, выскочила та проклятая шкатулка для драгоценностей.

Я как будто стискивала в руках воздушный шар, полный воды, выжидая, где резина раньше всего лопнет.

– Девочка так и не может о ней забыть? Но откуда тебе знать, что случилось с вещицей. Ведь не выбросила же ты ее.

Мэгги закусила губу.

– Именно выбросила. И именно я.

– Да ты что? Почему? – Как только прозвучали эти слова, мне немедленно захотелось убежать. Слишком тяжело узнать, что единственный человек, которому ты доверяла, оказался вором.

– Не могу сказать. Хотя на то была веская причина.

А мне хотелось понять, хотелось убедиться, что я не могу так ошибаться, что мои суждения не настолько ущербны, что, прожив десять лет с Массимо, я все еще способна разглядеть среди стада паршивых овец одну порядочную.

Я всегда благоговела перед Мэгги, перед ее жизнелюбием, задором, стойкостью. Но теперь она пришла ко мне за утешением. И я перед ней в долгу. Ведь именно великодушие, с которым Мэгги учила меня водить машину, отыскивала в Сандро хорошее, дрессировала Лупо, мало-помалу сделало мою жизнь менее одинокой.

– Почему ты не можешь сказать?

Она так туго намотала локон на палец, что даже кожа на виске натянулась.

– Это ранит Нико. Я лишь хотела защитить его. И Франческу.

У меня моментально засосало под ложечкой. Мэгги, очевидно, догадалась, что шкатулка была своего рода знаком любви, причем не от Нико. Мне казалось, что я, спотыкаясь, бреду по палубе, которую раскачивают волны, и сама не пойму, чего хочу больше: получить доказательства, что у Массимо был роман с Кейтлин, или спрятать голову в песок.

Я уставилась на Мэгги, пытаясь по ее лицу понять, догадалась ли она о причастности Массимо. Бесполезно. Но и отпустить ее, не выяснив, что именно ей известно, было нельзя.

– Что ты имеешь в виду?

Мэгги принялась крутить на пальце обручальное кольцо.

– Ох, не надо было ничего говорить. Просто я нашла кое-что в той шкатулке, и это… ну… могло расстроить Нико. – Она слезла с табурета. – Прости, Лара, не следовало втягивать и тебя. Забудь, это неважно.

Я с трудом сдержалась, чтобы не схватить ее за руку и не закричать: «Ты не знаешь, был ли у моего мужа роман с Кейтлин?» Нет, нельзя позволить ей исчезнуть, а самой весь вечер провести в раздумьях, косясь на Массимо в поисках подсказки, пока он на меня не рявкнет.

Сгорая от стыда, я встала, желая задержать Мэгги:

– Мне жаль, что ты не решаешься мне довериться. Я думала, мы подруги.

Она вспыхнула.

– Да нет же, Лара, конечно, мы подруги. Дело вовсе не этом. Я не хочу обременять тебя тайной, которую придется хранить, поскольку открывать ее ни в коем случае нельзя. Ужасно, если бы это выплыло наружу. Я и сама чуть с ума не сошла, гадая, как поступить.

Я глубоко вздохнула, ненавидя себя за подстрекательство.

– Думала, ты мне доверяешь.

Она все еще металась между явным нежеланием меня расстраивать и отчаянным стремлением избавиться от груза тайны. Мне хотелось встряхнуть ее и крикнуть: «Скажи мне! Ну скажи!»

Мэгги покачала головой.

Я попыталась снова:

– Не волнуйся, Массимо ничего не узнает. Мы никогда не обсуждаем его родственников. Фаринелли не любят чужаков, которые суют нос не в свое дело.

По ее огорченному лицу я поняла, что подтолкнула невестку в нужную сторону, что она сдалась и теперь мы обе вроде как заодно.

Очень тихо, словно не веря тому, что говорит, Мэгги пробормотала:

– Думаю, у Кейтлин был роман.

Хоть я и предполагала, что услышу именно это, внутри у меня все перевернулось. Я изо всех сил старалась не показывать виду, но даже сама слышала, как у меня дребезжит голос.

– У Кейтлин? И с кем же?

– Не знаю. Внутри коробки была гравировка «Всегда твой, П.». И много записочек и билетов.

– П.? Кто такой П.? – задумалась я. Оказывается, вовсе не М., чего я ожидала. Вот интересно: меня удивило не столько разоблачение, сколько инициал.

Проблеск надежды вспыхнул, но сразу померк, когда Мэгги рассказала о содержимом шкатулки. Каждое упоминание об опере в Лондоне, обеде в шикарном отеле, концерте на открытом воздухе превращало меня в несмышленую и наивную дуреху, которая на вечеринке охраняет выпивку своего парня, пока тот на парковке целуется с другой. Я работала вместе с Массимо. И знала, что он часто уезжает по делам, хотя после рождения Сандро отлучек стало больше. Но мне не приходило в голову связать его отсутствие с йогой или пилатесом Кейтлин. Впрочем, Нико тоже ни о чем не догадывался. Да и в каком воспаленном воображении могла родиться мысль, что его жена и мой муж заведут интрижку?

Продираясь сквозь собственную боль, я испытывала еще и абсолютный ужас от того, как Массимо поступил с братом. Пожалуй, даже он не сумеет, как обычно, прикрыться чьей-то виной или исказить факты, пока мы все не начнем его жалеть и оправдывать.

– Ты собираешься рассказать Нико? – Я пыталась говорить спокойно и даже с заботой. Но в голосе прорывалось нетерпение, как будто у меня зудело: «Давай же! Выложи всё!»

Мэгги грызла ноготь большого пальца и смотрела в пол. Глаза у нее набухли слезами.

– Нет. Мы даже говорить не можем об этой шкатулке, не начав переругиваться. Теперь, когда я поднимаю эту тему, Нико просто говорит мне: «Всё, проехали». Мне иногда кажется, что он думает, будто я избавилась от шкатулки в порыве ревности, считая, что это он подарил безделушку Кейтлин. А я просто пыталась защитить их с Франческой. А может, он думает, будто я загнала вещичку, надеясь быстро заработать. Во всяком случае, сейчас у меня нет никаких доказательств этого романа.

Я дала Мэгги салфетку,