Я не понимал, почему она мне отказывает. Нам обоим было хорошо прошлой ночью, я это чувствовал. Вчера она цеплялась за меня обеими руками. Даже после, когда мы ехали домой, она не выпускала мою руку, так, словно боялась выпустить.

Но я уже понял: Бонни Фаррадей – непростая девушка.

Даже несмотря на то, что она меня отталкивала, я не мог ее отпустить. Мне хотелось, чтобы сегодня ночью она была здесь. Не знаю, почему, но мне было нужно ее присутствие. Мне хотелось, чтобы она увидела мое настоящее выступление, чтобы услышала мои новые миксы.

Особенно тот, что я создал специально для нее.

Менеджер не давал мне проходу с той самой минуты, как я вошел в клуб. Очевидно, имел место аншлаг. Мое выступление должно было начаться в полночь, и времени оставалось немного.

– Схожу за выпивкой, – сказал Истон и отчалил, оставив нас с Бонни в умопомрачительных размеров гримерке. Диваны, телевизор, даже кровать в углу стоит. Отличный клуб. Из-за выступления я не волновался – я никогда не волновался из-за них, – зато нервничал из-за того, что Бонни будет рядом со мной на сцене.

Я нервничал при мысли о том, что она подумает о моем новом миксе, который я сделал для нее.

Девушка присела на диван и потерла лицо ладонью. Она была очень бледная, но все равно красивая. Сегодня она надела черные, в цветочек брюки с завышенной талией и белую блузку с длинными рукавами, прекрасно облегающую ее фигурку. Волосы собрала в конский хвост, и мне ничего так не хотелось, как накрутить этот хвост на руку, подтащить девушку поближе и поцеловать.

Вместо этого я открыл ноутбук и стал проверять, все ли готово к выступлению. Снаружи донеслась громкая музыка – начали выступать другие диджеи. У меня перед глазами, как обычно, замаячили цвета, но я усилием воли пригасил их и сосредоточился на собственном сэте.

– Ты готов? – в конце концов спросила Бонни. С тех пор как мы сели в машину, отправляясь в Чарльстон, мы с ней едва ли перекинулись парой слов.

– Всегда. – Я посмотрел на нее. Девушка сидела, сложив руки на коленях, и нервно теребила пальцы. Выглядела она при этом ужасно мило. – Фаррадей. – Она посмотрела на меня. – Тащи сюда свою задницу.

Сначала Бонни сделала вид, будто хочет отказаться, но потом встала и подошла ко мне. Я подвинулся, чтобы она могла сесть рядом. Бонни замерла, колеблясь, тогда я застонал и, ухватив ее за руку, подтащил поближе.

– Бога ради, Фаррадей! Двадцать четыре часа назад мой язык побывал у тебя во рту. Думаю, ты вполне можешь сесть рядом со мной. Места полно, да и весишь ты самое большее килограммов пятьдесят.

– Что? – переспросила Бонни, хмуря темные брови. – Пятьдесят килограммов?

Я обнял ее за талию, и девушка вскрикнула.

– Это значит, ты ничего не весишь. Итак. – Я подтянул Бонни еще ближе и усадил себе на колено, так, чтобы можно было одновременно обнимать ее и работать с ноутбуком.

– Кромвель. – Она вздохнула. – Это неразумно.

– А никто и не говорил, что я разумный. – Я указал на ноутбук. – Мой сэт.

Любовь к музыке пересилила недовольство, и Бонни посмотрела на экран.

– Значит, вот это – треки? – Я кивнул. – И как же ты их смешиваешь?

Я пожал плечами:

– Смотрю на настроение толпы и по ходу композиции решаю, что ставить дальше. Сама увидишь, как далеко я могу завести публику. – Я попытался представить себе разгоряченную толпу. – Просто я делаю то, что кажется правильным.

– То есть прислушиваешься к своим эмоциям, – понимающе кивнула Бонни. – Ты вчера говорил.

– Точно. – Я закрыл ноутбук и посмотрел на Бонни. Ее взгляд был прикован к моему лицу, а потом остановился на губах. – Фаррадей. – Я слегка наклонился и прижался лбом ко лбу девушки. – Если не хочешь, чтобы я немедленно тебя зацеловал, перестань так на меня смотреть.

– Как именно? – прошептала Бонни. У нее мгновенно покраснели щеки.

– Как будто снова хочешь почувствовать мой пирсинг у себя во рту.

Она рассмеялась, и у меня перед глазами вырос пульсирующий фиолетово-синий круг, окаймленный нежно-розовым.

– Да ты настоящий Ромео, – шутливо заметила Бонни. – Почувствовать твой пирсинг, значит?

Мне показалось, что я раздуваюсь, как воздушный шар, и уголки моих губ сами собой поползли вверх. Я подтянул Бонни ближе и провел носом по ее шее. Она тяжело, неглубоко дышала. Я слегка прикусил ее за мочку уха и прошептал:

– А я никогда и не претендовал на эту роль.

Я скользнул губами по ее щеке и добрался до губ. Мои глаза были широко открыты, и Бонни смотрела в них не отрываясь. Дыхание ее стало прерывистым.

Совершенно забыв слова Бонни о том, что между нами ничего не может быть, я прижался губами к ее губам, и тут раздался стук в дверь.

– Кромвель? – раздался чей-то голос. – Пять минут.

Я вздохнул. Бонни погладила меня по голове.

– Нам лучше идти.

Не давая девушке возможности возразить, я ее поцеловал. Бонни выдохнула мне в рот, но я быстро отстранился и схватил ноутбук. Потом взял ее за руку. Наплевать, что подумает Истон: я буду держать ее за руку.

Бонни не сопротивлялась.

Мы прошли по коридору, ведущему к главной сцене. Некоторые рабочие здоровались с нами, я кивал в ответ, с каждым шагом все больше чувствуя, что я в игре. Когда мы проходили мимо сцены, раздались гул и крики толпы. Бонни стиснула мою руку. Глаза у нее стали просто огромными. Я поцеловал тыльную сторону ее ладони и наклонился ближе.

– Присядь рядом с краем сцены, я попросил, чтобы для тебя поставили стул.

У нее заблестели глаза, уж и не знаю почему. Я выпустил ее руку и надел на шею наушники. Менеджер замахал мне рукой. В последний раз поглядев на Бонни, я вышел на сцену, и зрители разразились пронзительными воплями и криками.

Я поставил ноутбук на специальное возвышение, открыл его и по своему обыкновению бросил взгляд на толпу, упиваясь моментом. Время словно потекло медленнее. Толпа ждала начала моего выступления, ко мне были обращены тысячи лиц. Все смотрели на меня так, словно я – юный бог. Я обернулся и обнаружил, что Бонни все еще за сценой.

Я указал на приготовленный для нее табурет. Бонни сглотнула и беспомощно посмотрела на меня своими огромными глазами. Наконец она шагнула на сцену и выглядела при этом на диво очаровательно. Я протянул ей руку – мне показалось, она пошатнулась.

Девушка села и обвела взглядом толпу. Если раньше ее глаза казались огромными, то теперь занимали пол-лица. Я дал ей вторую пару наушников и замахал руками, предлагая надеть их. Мне хотелось, чтобы Бонни ничего не пропустила, чтобы уловила каждый ритм, впитала темп, прочувствовала каждую барабанную дробь.

Бонни посмотрела на меня, кажется, она затаила дыхание, а я выбрал первый трек, позволив своей руке на миг зависнуть в воздухе… а потом стремительным движением пальца врубил музыку.