Благодаря тому что Шелковников сумел отвлечь крупные силы турок, сражение 2 октября закончилось довольно рано. К 5 вечера Лорис-Меликов, понимая, что надежды захватить Малые Ягны больше нет, приказал колоннам Комарова и Граббе отойти. Они отступили на гору Кабак-Тапе (Тыквенная гора), стоявшую примерно в 3 км восточнее Яйлы-Меско и в 8 км северо-восточнее Малых Ягн, где утомленные солдаты провели ночь, окапываясь. Этому русские наконец-то научились у турок. Главной задачей войск, оказавшихся на Кабак-Тапе, было доставить воду из протекавшего неподалеку Каре-Чая. В этом им повезло гораздо больше, чем тем частям, которые остались стоять у Больших Ягн.

Лорис-Меликов собирался утром снова атаковать, поэтому войска Геймана остались на тех позициях, которые они занимали в конце боя, – то есть на линии, проходившей от Больших Ягн по долине севернее Маврик-Чая, далее по северному берегу этой реки, мимо Хачивели и через Кулверан до Байрактара (два следующих пункта на этой линии держали войска, расположенные на левом крыле Лазарева). Гейману наконец удалось убедить Лорис-Меликова в том, что в захвате Малых Ягн нет никакой нужды. Командующий предложил принять на завтрашнее утро план Геймана, заключавшийся в прямой атаке на Авлиар и Визинкей.

Однако этот план не понравился великому князю Михаилу Николаевичу. Его императорское высочество был шокирован потерями русских войск, которые уже достигли 5 тыс. человек, а во всех докладах сообщалось, что войска крайне утомлены и жестоко страдают от недостатка воды. Возобновление наступления назначили на 4 октября.

Ахмет Мухтар, стремясь укрепить свои позиции на левом фланге, где потеря Больших Ягн создавала угрозу его войскам, приказал во второй половине 3 октября начать мощную атаку из Субатана на Кулверан. К 4 часам дня турецкая пехота овладела Кулвераном, но была вскоре отброшена мощной контратакой, в ходе которой екатеринославские гренадеры, преследуя врага, ворвались в селение Субатан. Одновременно елизаветпольские гренадеры вклинились между Субатаном и Кизил-Тапой и приблизились к турецкой позиции в Керхане.

Войска Геймана на Больших Ягнах не принимали участия в боях 3 октября, но их положение стало отчаянным из-за отсутствия воды; горячую пищу они получили только вечером, тогда как до этого двое суток ничего не ели. Великий князь, решивший, что люди нуждаются в продолжительном отдыхе, отменил атаку, назначенную на 4 октября, и решил отвести все свои войска в лагеря Кюрюк-Даре и Огузлу. Русские оставили все занятые ими позиции, за исключением Кабак-Тапы.

В Стамбуле заявили о победе под Ягнами, и Ахмет Мухтар, уже имевший звание мюшира (маршала), получил редкое звание гази («победитель веры»). Он сумел победить дисциплинированную, лучше снаряженную и более сильную армию, в особенности в отношении артиллерии и кавалерии. Однако на самом деле победа досталась туркам благодаря немцу Мехмету (ставшему теперь пашой), его тактическому мастерству и решительности в руководстве боем. Заслуга Ахмет Мухтара заключалась в том, что он сумел избежать ошибок и победил благодаря просчетам, плохой организации и бездарному высшему командованию противника.

Новый гази прекрасно понимал, что сейчас он одержал победу, но будущего у него нет. Потери его армии были огромными (вместе с погибшими в неудачной атаке 3 октября они составили чуть меньше 5 тыс. человек); больше всего погибло людей в отборных батальонах Мехмет-паши. После перегруппировки войск у Мухтара осталось 40–42 слабых батальона и 5 тыс. посредственных кавалеристов, которые должны были удерживать фронт длиной в 25 км, шедший из Кале к Кизил-Тапе и через Субатан к Яшам. Надеяться на подкрепления, кроме тех шести батальонов, которые отправил ему Измаил-паша, было нечего. Советники настаивали, чтобы он отошел в Саганлугские горы, как он сам предлагал еще до сражения за Ягны. Но отступать на следующее утро после своей «великой победы» гази не желал; он чувствовал себя достаточно сильным, чтобы разгромить новое русское наступление, а потом спокойно перезимовать на глазах у врага, обреченного на бездействие. Тем не менее он решил отойти на свои прежние укрепленные позиции в Аладжийских горах.

Русская сторона хорошо усвоила горькие уроки недавней битвы. Предполагалось начать новое наступление атакой на Авлиар и Визинкей, сопровождаемое демонстрацией на обоих флангах. Кроме того, запланировали глубокий фланговый обход через Дигор-Пазарчик, который должен был начаться за несколько дней до начала фронтальной атаки и выполняться значительными силами. Командовать фланговым маневром поручили Лазареву с Шелковниковым в качестве начальника штаба. Подготовка к новому наступлению началась уже 5 октября.

Лазарев должен был начать свой обходной маневр 10 октября, но отход турок с передовых позиций ускорил ход событий. В ночь с 8 на 9 октября турки сняли тяжелые орудия с Кизил-Тапы и оставили свои позиции в районе Субатана и Хачивели. Утром казаки обнаружили, что гора Большие Ягны тоже опустела. Русскому командованию стало ясно, что Мухтар отводит войска на свою старую укрепленную высокогорную позицию в Аладжийских горах. Однако было высказано предположение, что он собирается сделать там временную остановку, а потом уйти в Карс или на запад, к своим старым позициям на Саганлуге, где он стоял весной. В обоих случаях турки могли избежать окружения. Лазареву приказали выступить немедленно (9 октября), к ночи с 12 на 13 октября завершить свой фланговый маневр и выйти в тыл Аладжийских гор. Атака на Авлиар и Визинкей была назначена на 14 октября.

Лазареву выделили 17 батальонов (10–11 тыс. человек), 2,5 тыс. кавалеристов и 72 орудия. Скорость его передвижения была, естественно, меньше, чем скорость небольшого составного отряда Шелковникова во время первой октябрьской битвы. Войска Лазарева сопровождала специальная часть связистов, которая должна была проложить полевой телеграф, чтобы Лазарев имел возможность поддерживать постоянную связь с командованием.

Лазарев перешел Арпа-Чай в Куючюке, а потом снова вернулся на прежний берег там же, где и Шелковников, – у Камбинского поста. Турки не заметили длинную русскую колонну, прошедшую всего лишь в 10–13 км от черкесских сторожевых постов в Аламе, расположенных на крайнем правом фланге Аладжийской позиции.

11 октября русская кавалерия миновала ущелье Кизилкуле и вечером была уже в Дигоре. Здесь к ней присоединились войска генерала Цитовича, который совершил марш из Кулпа по тропе, шедшей от селения Нахчиван. Под его командованием находился 154-й (Дербентский) полк, две сотни казаков и горная батарея. Параллельно ему на запад прошла турецкая бригада (6 батальонов), посланная Измаилом для усиления войск Мухтара, которая, как выяснилось, двигалась по главной дороге, шедшей через Кагизман в Карс, ответвляясь в Ардосе в сторону Хачихалила.

Позднее, вечером 12 октября, пехота Лазарева начала свое сосредоточение в Дигоре, не дождавшись подхода тылов. Перед ними лежала самая худшая часть тропы: от Дигора она поднималась на один из южных хребтов Аладжи, а из селения Акрияк постепенно спускалась в высокогорную долину Пазарчика. Ширина этой долины составляет около 6 км; со всех сторон ее окружают горы. Кавалеристы Лорис-Меликова-младшего[50] прибыли в Акрияк 12 октября; 13-го они двинулись к Пазарчику, откуда на запад, к Хачихалилу, были отправлены эскадрон драгун Нижегородского и сотня дагестанских всадников. Им было поручено выяснить, где находятся батальоны, присланные Измаилом из Кагизмана.