Другой стражник — рыжий, с длинными, торчащими в разные стороны, словно наэлектризованными, усами — недоверчиво вертел в руках подарок.

— А чой-та бесплатно? — засомневался он.

Но и на этот вопрос у Тигры был заранее заготовлен ответ:

— А вы переверните. Там на задней стороне адрес. Вот и получается: вам подарок, нам реклама. А это, — она сунула мужичку еще несколько оберегов, — вашей жене и детишкам.

— Нету у меня же… — начал было стражник, но зевнул так громко и сладко, что я едва удержалась от того, чтобы последовать его примеру. А потом он начал недоуменно хлопать губами, как рыба.

— Я… О чем это я?.. — спросил он не своим голосом, прижимая к груди дары оборотнихи.

Выражения лиц у остальных стражников тоже резко поглупели. Так что бесплатный совет вам на будущее: не берите ничего из рук у незнакомых магов.

Спустя полчаса ходьбы под палящими лучами солнца я все еще делала вид, что злюсь на Тигру.

— Это опасно, — в стотысячный раз повторила я. — Меня-то просто обратно в крепость не пустят, а твои портреты уже наверняка на каждом указателе висят.

Но Тигра только открывала рот, чтобы оправдаться, как я тут же ее перебивала:

— А не надо было бить витрину куриными ножками, — добавляла я не без скрытого удовольствия.

На самом деле, я была безмерно благодарна Тигре, что она отправилась со мной в это путешествие. Все-таки вдвоем уже не так страшно и одиноко. Хотя на свободе я чувствовала себя скорее маленькой девочкой, которую родители привели в кондитерскую и разрешили выбирать себе все, что захочется.

Во-первых, птицы. Я никогда в жизни не видела столько птиц! Некоторых я раньше никогда не видела: с головы до пят черные, как сажа, а на остром клюве белый ободок. С протяжными криками, чем-то напоминающими те, что издают вороны, они пролетали над нашими головами, едва не задевая крыльями.

Но не все живые существа были так уж безобидны. Если у нас на Холме раз в сто лет и можно было наткнуться на змею-ползучку, то здесь, в лесу, я чуть было не наступила на толстенную желтую змею, по окраске которой не трудно было определить, что она неслабо ядовита. Но едва пережив шок, я тут же стала прикидывать, в каких зельях можно было бы использовать эту тварюгу. Зубы — в зелье славы, яд пригодится для похудания, а уж змеиная шкура так вообще самый ходовой ингредиент в зельях.

— И вообще, Тигра, — прибавила я поучительным тоном, чтобы дать подруге окончательно понять, во что она ввязалась, — если ты думаешь, что я буду тебя прикрывать, коли ты еще раз нарушишь закон…

Но оборотниха меня будто не слушала. Замерев на месте, она зажмурилась и стала крутить ушами, как локаторами.

— Что ты?..

— Тсс, — шикнула Тигра, и я заметила, как дернулся ее белый кошачий ус.

С минуту мы так стояли. Я боялась не то что рот открыть — пошевелиться, а Тигра так вообще превратилась в каменное изваяние.

Не скажу, что новость как-то сильно удивила меня.

— Кажется, у нас хвост, — наконец выдохнула подруга.

— Сколько? — спросила я.

Девушка еще немного повертела ушами.

— Двое. И у них ноги, а не копыта.

Лучше бы были копыта.

Видимо, когда мы вышли из крепости, то в приступе эйфории не потрудились даже запереть за собой дверь. А что, если это Карти и Шлюз увидели меня около дома и решили за мной увязаться? В таком случае выхода не было: пришлось бы возвращаться в крепость, и причем насовсем.

— Как ты думаешь, они вооружены? — шепотом спросила я у подруги.

— Не думаю, что они преследуют нас ради наживы. Кто бы они ни были, они должны были видеть, как я расправилась с теми мужланами у ворот.

В итоге мы решили продолжать путь, делая вид, что ничего не заметили, но не теряя бдительности. Со стороны это выглядело, наверное, жутко неестественно. Да и сами мы выглядели странно: одна девица в белоснежном летнем платьишке и парусиновых туфлях, другая — в полном походном обмундировании.

Дорогу до сих пор мы находили довольно легко: лес так и кишел указателями. И мы всегда выбирали то направление, что безопасней звучит. К примеру, между «Кишками дракона» и «Ущельем саблезубого тигра» мы выбрали то, где не упоминается живой монстр. И так далее.

А потом начало смеркаться. Непривыкшие к долгой ходьбе ноги стали ватными, спина ныла, умоляя выделить ей мягкий матрас и подушку. Тигра тоже хоть и была наполовину зверем, выглядела неважно.

К тому же, к вечеру начало холодать. Я вся покрылась гусиной кожей, и тогда Тигра предложила мне носить ее дорожный плащ по очереди. К счастью, накидка оказалась теплой, с меховой подкладкой. Вегетарианка и защитница прав оборотней Тигра убедила меня, что мех искусственный. Но уж больно он был теплый.

— Предлагаю остановиться на ночлег здесь. — И не дождавшись от меня одобрения, Тигра скинула свой вещевой мешок на траву и сама плюхнулась сверху.

Да я и не была особенно против. Поляна выглядела весьма неплохо: где-то месяц назад скошенная, но уже отросшая трава была мягче пуха. Перекусив кое-чем из моих запасов, мы легли спать, не разжигая костра. Как впоследствии оказалось, зря.

Разбудил меня странный шорох у опушки. На ветер, теребящий ветви деревьев, этот звук похож не был. С детства я слышала немало историй — в основном выдуманных, но были и те, что страшным образом были похожи на правду. Например, про маленьких диких гномов, которые откусывают путешественникам носы и уши, пока те спят. Или о гусенице-миллионожке, которая заползает к тебе в рот и начинает по одному откусывать твои зубы.

Однако наш гость явно был крупнее насекомого. Нащупав в рюкзаке перочинный нож, я что было сил сжала рукоятку и, с громким криком вскочив на ноги, бросилась на врага. В темноте были видны только очертания незнакомца, но хочу сказать сразу: я не собиралась никого ранить.

Раздался резкий вопль, наполненный болью и чем-то даже похожий на козлиный. Упс.

Проснувшаяся от шума Тигра не растерялась и зажгла фонарик. Я не знаю, что меня испугало больше: следы крови на рукаве моей жертвы или ее обескураженная физиономия.

— Орон!

— Чай не фея-крестная, — огрызнулся парень.

И не успела я ничего ответить, как из кустов вылетела белая как смерть супруга недотепы.

— Рон-Рон! Куда ты ушел? — Сначала ее голос звучал беззаботно, но с каждым последующим словом Рутель прикладывала все больше сил, чтобы не завизжать, как свинья. При виде крови, правда, она не растерялась, а тут же принялась раздирать подол своей юбки на тряпки. Именно поэтому в академии она и была старостой: наверное, ответственность — это какой-то особый ген, который передается только по наследству.