– Он мог не запомнить дорогу к нашему дому, но он видел наши лица. Этого достаточно.

– Утверждайте, что вы, быть может, встречали его в деревне. Там он вас и увидел.

Снаружи послышался гул, а затем треск грома. Элен вздрогнула и инстинктивно подвинулась ближе к Джеку. Он обнял ее за плечи. Дождь забарабанил по крыше. Казалось, по черепице бьют не дождевые струи, а пули. Много пуль. На чердаке сделалось совсем темно. Здесь, вблизи водосточных труб, разгул стихии ощущался острее, чем внизу. Снаружи бушевал настоящий потоп. Зевс, правитель небес, бог дождя, грома и молний, сильно злился. Джек что-то говорил, однако его слова тонули в общем гуле. Чердак озарился белой вспышкой молнии. Элен чуть не подскочила. Вспышка длилась считаные секунды, но она успела увидеть сверкающие глаза Джека. Вскоре грянул гром. Завыл ветер. Дождь забарабанил еще сильнее.

Элен закрыла глаза. Она совсем не боялась бурь, хотя сестры всегда утверждали обратное. Флоранс, та вообще обожала бегать под дождем. Чего Элен действительно боялась, так это удара молнии. В детстве она прочитала статью о человеке, в которого ударила молния, оставив на его спине и груди странные узоры, похожие на дерево.

А дождь и не думал утихать, и ветер все так же завывал. Похоже, земля и воздух схлестнулись в битве. Элен казалось, что даже звезды плачут, глядя сквозь завесу тьмы. Где-то рухнуло поваленное дерево. Но здесь, рядом с Джеком, она ощущала себя как в коконе. Элен прижалась к нему, чувствуя, как от тепла его тела и ей становится тепло. Обычная жизнь исчезла. Остались только они вдвоем. Ей было спокойно. Более того, ей настолько понравилось это молчаливое сидение с Джеком, что не хотелось даже думать о прекращении грозы. Пусть длится вечно. Элен была невыносима мысль о возвращении во внешний мир, где на ее плечи вновь ляжет груз ответственности. Ей претило положение старшей сестры, всегда знающей, как поступить. Но более всего ей не хотелось думать о неотступно приближающемся завтрашнем утре.

Гроза постепенно слабела. Джек осторожно уложил Элен на матрас и поцеловал. Поцелуй был долгим и медленным. У нее свело живот. Она закрыла глаза, отдавшись этому мгновению. Его губы были солеными, со странной примесью перца. Усы щекотали ей лицо. Но потом он вдруг отстранился.

– Что? – в замешательстве спросила Элен.

– Простите. Я не должен был этого делать. Элен, вы мне нравитесь, очень нравитесь. Вы замечательная женщина, но нам нельзя.

– Почему нельзя? – с упавшим сердцем спросила она.

– Потому что я не знаю, останусь ли здесь завтра, и это было бы нечестно с моей стороны.

Элен сдавило горло. Она закусила щеку изнутри, призывая себя зрело смотреть на вещи, хотя в глубине души ей было муторно. Ей вовсе не хотелось быть замечательной женщиной. Пусть лучше Джек скажет, что она красива, что он от нее без ума и давно мечтал оказаться рядом с ней.

– Джек, а вы из каких краев? – наконец спросила она.

Это был единственный способ перейти на безопасную тему, скрыть охвативший ее стыд и то, что от разочарования внутри будто завязался тугой узел.

– Из Девона. Вся моя семья там живет. Девонширец по рождению и воспитанию. У отца есть дом в Тотнесе, где я вырос, но мое любимое место – бабушкин дом в Восточном Девоне.

– Расскажите.

– Это даже не дом, а домик под соломенной крышей. Он стоит на лугу, где высокая трава и много цветов. Кажется, он вырос прямо из земли. Сказочное место.

– Флоранс там бы очень понравилось.

– Сзади и с одной стороны к нему подходит холм, поросший дубами, а спереди протекает ручей. Там нет ни одной дороги с щебеночным покрытием. Бабушка оставила его мне.

– Она умерла?

– Да.

Он с такой тоской говорил о бабушке и домике, что Элен вполне понимала его желание вновь оказаться в этом особом месте.

– Не возражаете, если я попрошу вас меня обнять? – спросила Элен, стараясь говорить как можно спокойнее.

– Ничуть.

Джек крепко обнял ее и не отпускал. Это было уже что-то, хотя даже такое блаженное мгновение не могло разогнать тьму, разраставшуюся внутри Элен. И с каждым часом, приближавшим суд, тьма становилась все гуще.

В одиннадцатом часу дождь поутих, и Элен отправилась домой. Джек пошел ее проводить, но возле выхода на их дорожку остановился.

– Дальше, увы, не смогу, – сказал он и торопливо чмокнул ее в щеку.

Элен смотрела ему вслед.

Там, на чердаке полуразрушенного усадебного дома, он высказался с предельной ясностью, а потому ей нужно оставить все надежды на более близкие отношения. Значит, конец, хотя у них, по сути, и не было никакого начала. Так стоит ли оплакивать несостоявшуюся вероятность счастья?

– Ее не было несколько часов, – сокрушенно сообщила Флоранс, когда Элен вошла на кухню. – Уговаривала ее поесть. Отказывается.

Элен сразу заметила, что Элиза пьяна. Сестра покачивалась и распевала во все горло. Элен попыталась отобрать бутылку, но натолкнулась на яростное сопротивление.

– Флоранс, дай ей воды.

Флоранс наполнила стакан и поставила на стол. Элиза шумно отодвинула его, расплескав воду.

Элен попробовала иную тактику:

– Дорогая, если ты не оторвешься от бутылки, то подумай, в каком состоянии окажешься завтра.

– В каком-нибудь да окажусь, – сердито посмотрев на сестру, бросила Элиза. – Я уже в каком-то там состоянии.

– Да у тебя с похмелья голова будет раскалываться.

Пока Флоранс вытирала разлитую воду, Элиза что-то бормотала себе под нос.

– Ты хотя бы закусила, – предложила Элен.

– Черт тебя побери, Элен, ты хоть слышишь, о чем говоришь?! Ты мне не мать. Если бы ты когда-нибудь кого-нибудь любила и эта любовь была взаимной, то поняла бы, каково мне сейчас. Но нет, благочестивая Элен никогда бы не опустилась так низко и не улеглась бы с мужчиной до брака.

Элен шумно сглотнула. Она не должна принимать эти слова на свой счет. Элиза сейчас очень страдает и сама не знает, что говорит. Они все находились под жутким гнетом, боясь наихудшего исхода событий.

– Даже Жюльен, с которым ты одно время встречалась. Ты ходила с дурацкой улыбкой на лице, а он…

– Элиза, прекрати! – вмешалась Флоранс, но Элизу было не остановить.

– Ты думала, он тебя любит. Да? Как же! Зачем ему простушка Элен, когда можно закрутить с шикарной, модной Виолеттой?

– Не понимаю, при чем тут Виолетта, – ответила смущенная Элен.

– Я видела, как он с ней целовался.

Элен в оцепенении посмотрела на сестру:

– Я тебе не верю.

– У всех нас нервы на пределе, – сказала Флоранс. – Элиза наверняка преувеличивает.