— То есть… — Я опешила, пытаясь соотнести полученную информацию с записью на прослушке. Хотя… а что тут удивительного? Заведующий ведь не женат, по возрасту он вполне подходит Наталье. И наличие у Дьяковой взрослой дочери его ни капли не смущает. Поэтому-то он и покрывает врача — раз у него к ней имеются чувства!

— Именно, — ответил на мой невысказанный вопрос Трубецкой. — Я еще давно предложил Наталье Романовне выйти за меня замуж, так как люблю ее едва ли не с первых дней своей работы на пятой подстанции. Возможно, вы считаете меня великовозрастным глупцом, которому седина в голову, а бес в ребро… Не буду оправдываться, но замечу, что молоденькие девушки-модели вроде Влады Кузнецовой меня не привлекают. В человеке я ценю прежде всего душу, а не внешность. К тому же, если мы с Натальей официально заключим брак, то это избавит меня от навязчивых, скажем так, попыток Влады привлечь мое внимание…

— Влада пытается окрутить вас? — удивилась я.

Заведующий кивнул:

— Да, и это весьма мне неприятно. Я, как вы можете понять, не старый ловелас, мне не нужны ни к чему не обязывающие интрижки и свидания без обязательств. Я хочу создать семью, а Влада — обычная охотница за деньгами и выгодой. Мне это совершенно неинтересно…

— Кстати, о Владе, — спохватилась я. — Мне кажется, я поняла, кто хочет подставить Наталью и добиться ее увольнения. Это Влада Кузнецова, она воровала из сумки Дьяковой лекарства, подкинула ей разбитую ампулу, портила карточки, а когда все это не подействовало, подговорила Стаса Лихачева написать на Наталью жалобу. Я выяснила, что и Влада, и Стас росли в одном детском доме, то есть они знакомы. Все сходится, как вы видите… Скажите, Влада ведь сегодня не работает?

— Нет, у нее вчера была смена и завтра, — покачал головой Трубецкой. — Но вы правы, я и сам подозревал Кузнецову, особенно когда она весь этот цирк устроила. Я имею в виду попытки привлечь мое внимание — посещение кабинета в мини-юбке в нерабочее время, все эти тошнотворные уловки… Думаю, следует вызвать Владу на подстанцию и поговорить с ней…

Я села на стул, а Трубецкой позвонил по мобильному Кузнецовой.

— Добрый день, Влада Анатольевна, — вежливо поздоровался заведующий со «Снежной Королевой». — Вы не могли бы приехать сейчас на пятую подстанцию, зайти ко мне в кабинет? У меня есть к вам разговор, он неотложный…

По выражению лица Трубецкого я поняла, что «рыбка клюнула» — Влада, наверное, спешно наводит марафет и на всех парах мчится к заведующему. Скорее всего, решила, что тот собирается-таки устроить ей романтическое свидание, а о чем может подумать женщина, если начальник просит ее приехать во внерабочее время?

Влада и впрямь собралась быстро — еще и получаса не прошло, как мы услышали стук в кабинет.

Трубецкой громко произнес «войдите», и «Снежная Королева» пожаловала в кабинет, распространяя вокруг приятный цветочный запах дорогих духов.

Одета она была соответствующим образом — на ней и медицинская форма сидела идеально, а сейчас прекрасную фигуру подчеркивала облегающая курточка нежно-розового цвета, из-под которой виднелась мини-юбка черного цвета. Капроновые колготки облегали стройные ноги, черные сапожки на высоких каблуках дополняли образ молодой обольстительницы. На лице — умело наложенная косметика, не вульгарная, а, как водится, скрывающая недостатки лица (хотя, по-моему, таковых не имелось) и подчеркивающая достоинства.

Влада буквально искрилась очаровательной улыбкой, адресованной заведующему. Правда, эта улыбка несколько поблекла, когда Кузнецова заметила мою персону.

— Андрей Максимович, мне подождать? — Влада кивнула в мою сторону, очевидно, думая, что я сейчас покину кабинет заведующего.

Но тот отрицательно покачал головой:

— Нет, Влада Анатольевна, присаживайтесь. Мы с Татьяной Александровной собираемся с вами серьезно поговорить.

«Снежная Королева» поняла, что беседа предстоит отнюдь не на романтические темы, поэтому уже не пыталась обольстительно улыбаться.

Она села на стул и уставилась на заведующего внимательным взглядом, изредка поглядывая на меня с явным неодобрением.

— Влада Анатольевна, у меня имеются доказательства того, что вы пытаетесь добиться увольнения врача Натальи Дьяковой, — сурово начал заведующий. — В частности, вы подговорили вашего давнего знакомого Стаса Лихачева, с которым воспитывались вместе в детском доме, дабы тот скрыл свое заболевание, а потом написал жалобу на Дьякову. Отпираться бессмысленно, если вы будете утверждать, что не имеете к происшествию никакого отношения, у меня здесь лежит приказ на ваше увольнение. Поэтому, если вы дорожите своей работой, лучше расскажите все как было, в деталях. Возможно, я смогу вас понять и пойти вам навстречу, но имейте в виду, ложь я ненавижу, поэтому отпираться и врать бессмысленно.

— Я не собираюсь объясняться при посторонних! — резко заявила Влада, буквально испепеляя меня взглядом, полным ненависти и ярости. — Пуская она выйдет!

— Татьяна Александровна — свидетель, поэтому выходить из кабинета она не будет! — отрезал Трубецкой. — Итак, признание или увольнение? Выбирайте!

Глаза Влады вспыхнули, от лица отлила вся краска.

Однако женщина взяла себя в руки и произнесла:

— Да, я попросила Стаса мне помочь. Но это было сделано только потому, что… что Наталья плохой специалист! И к тому же она отвратительная женщина, которая окрутила вас, запудрила вам мозги! Я для вас же старалась, чтобы она прекратила весь этот беспредел!

— Ну, по-моему, пудрите мозги здесь только вы, — язвительно усмехнулся Андрей Максимович. — Ваши обвинения в адрес Натальи Романовны совершенно беспочвенны, по крайней мере, она не заявляется на работу в вульгарном виде. — Он презрительно окинул мини-юбку и сапоги на шпильке на Владе. — Итак, вы подговорили Стаса Лихачева… А скажите, каким образом вы вытащили из сумки Дьяковой ампулу с оксикорином, которую подбросили третьего числа под кровать врача?

Кузнецова уставилась на заведующего взглядом, выражающим удивление.

— Что? Я подбросила разбитую ампулу? — повторила она. — Да в чем вы меня обвиняете? Ничего я не подбрасывала!

— Ага, конечно, — вставила я. — Я видела, что в третьем часу ночи вы прокрались в общую спальню, нагнулись возле кровати Дьяковой, а после вашего ухода я обнаружила разбитую ампулу с оксикорином! Отрицать это бессмысленно, смею вас заверить!

— Вообще-то вы можете проверить мои карточки и журнал вызовов! — вспыхнула Кузнецова. — С половины третьего до пяти утра я была на вызове, это я очень хорошо помню! У нас была госпитализация больного в третью больницу, и мы почти всю ночь разъезжали по городу! А раз вы так уверены, что я подбрасывала ампулу, проверьте документы! Им-то вы должны поверить!

— Это не составит проблемы, — кивнул Трубецкой и защелкал мышкой, видимо, журнал вызовов у него имелся в электронном виде.

Пока он искал нужную информацию, мы с Владой хранили молчание, только ее вид говорил красноречивее любых слов.