В это время в Женеве Гордон пытался противостоять повсеместному крайнему пессимизму, хотя ему было хорошо известно, что притормозить заражение не означало остановить пандемию. Необходимо было ускорить поиск вакцины, убедив лаборатории действовать на международном уровне.

Маргарет Кристи только что поручила ему собрать комитет, способный организовать биологическую контратаку. Вместе со своей командой Гордон всю ночь выбирал потенциальных кандидатов. Процесс отбора в комитет всколыхнул научное сообщество. Ученые всего мира, стремясь удовлетворить свое эго, рвались в комитет. Стивен любой ценой старался избегать пустых конфликтов. Ему требовались ультракомпетентные и открытые к новаторским идеям люди, готовые противостоять мощному вызову. Ученые должны были понять абсолютно неизвестные биохимические механизмы, которые приводили организмы к регрессии. В конечном итоге выделились первые три критерия к отбору ученых: изобретательская способность, продуктивность и готовность работать в команде, дополняя друг друга.

Ранним утром 12 сентября Стивен держал список из десяти имен. Позже под влиянием Бекера и Мак-Кормика были внесены поправки, так как они обязательно хотели ввести своих людей в комитет. Гордон сам связывался с претендентами, чтобы предотвратить отказы.

Среди десяти деятелей науки фигурировало пятеро нобелевских лауреатов, одна из которых Линн Виснар, биолог из Швеции, была назначена руководителем данного чрезвычайного комитета.

Дневник Кайла

Вчера вечером мама с дедушкой поссорились. Было очень поздно, и они думали, что я уже спал. Мама говорила, что дедушка не имел права работать в заповеднике из-за вируса. «Три регрессии, чего ты ждешь? Их нужно отпустить на волю!» – кричала мама. На что дедушка ответил: «Не может быть и речи», а затем добавил, что с ними могут расправиться другие животные и что это его работа – заботиться о них, особенно сейчас, когда нужны ветеринары и ученые-добровольцы.

Дедушка не хочет, чтобы я ездил с ним в заповедник, но уверял меня, что Четырехбивневый в порядке.

Я видел пакицетуса и несколько нападений доисторических птиц и ядовитых крыс, но не умер. Я даже ни капельки не боюсь. Теперь, когда хочешь выйти на улицу, помимо сапог, нужно обрызгаться отвратительным вонючим средством на случай, если…

Чтобы я мог хоть как-то развлечься, мне все же разрешили построить укрытие на чердаке. Вначале Тендаи проверил надежность укрытия, а затем воздвиг настолько прочные двойные перегородки, что ни одно животное не сможет туда проникнуть. Внутри есть кровать, два кресла, сундук, письменный стол, и повсюду лежат подушки. Еще там есть рисунки, постеры и компактный музыкальный центр. Я хожу туда с Сифо и Питером.

Это укрытие похоже на бункер. Место, куда запрещено входить взрослым. На дверях я повесил табличку: «Родителям и доисторическим вход запрещен». Это очень насмешило дедушку.

На кухне сидела мать Жереми и пыталась умерить свое беспокойство, читая любовный роман. Прошло два часа, как сын вышел. Несколько дней подряд на улицах Парижа возникали стычки. Этим утром самые обычные люди взяли штурмом супермаркет и опустошили его до последней консервы. Когда она узнала об этом, то пошла поискать хоть что-нибудь на верхних полках, но они были пусты, и Нона не нашла ничего съедобного. Парижане сходили с ума. Они бились за продовольственные запасы, а те, кто слабее, такие как она, были вынуждены дрожать от страха.

Женщина услышала звук поворачивающегося ключа и почувствовала облегчение. В проеме двери появился Жереми с пустыми руками.

– Ничего?

– Я обошел весь квартал. Ни один магазин не работает. Не волнуйся, я пойду в гипермаркет.

– Жереми, люди уезжают из города. Мы должны последовать их примеру. Я хорошо подумала, прежде чем решиться, но считаю, что у твоего отца мы будем в безопасности. Это деревня, и люди там обычно держатся вместе.

– Я думал, что ты не вынесешь его и часу.

– Уж лучше он, чем эти зомби.

– Послушай, я не могу. Я же говорил тебе. У меня обязанности перед зоопарком.

– Вот именно, и ты закончишь тем, что заразишься!

– Мы уже это обсуждали. Если все бросят свою работу, то это будет анархия. Ты жалуешься на поведение других, но в глубине души хотела бы поступить точно так же!

– В смысле?

– Делать запасы, вооружиться и поддаться паранойе…

Анна находилась в одном из залов Сада растений, где на подносе из нержавеющей стали водружался археоптерикс, найденный ею в Новой Гвинее. Вооружившись пинцетом, она поместила пробу костной пыли на стеклянную пластинку. На женщине были особо прочные нитриловые перчатки из синтетического каучука, которые не допустят никакого риска возникновения царапины и не смогут стать источником заражения. Все должно выполняться по правилам и с крайней скрупулезностью, поскольку у палеонтолога не было времени проверять и перепроверять неделями или месяцами. «Как говорится, one shot[37], моя красавица!» Анна поместила пластинку в масс-спектрометр с высоким разрешением, который был похож на большую копировальную машину. Спустя три четверти часа появились первые результаты.

Теперь она могла сравнить их с результатами чрезвычайного комитета, которые ей прислал Стивен Гордон. Их анализ был сделан на одном «современном» динозавре с перьями, убитом несколько дней назад военными где-то в Европе. Достаточно было наложить на экране два изученных анализа, чтобы обнаружить очевидные сходства.

Результат превзошел ее ожидания. Все, что она предполагала, подтвердилось: кривые линии совпадали в совершенстве.

Вирус Крюгера не ограничивался тем, чтобы пробудить некоторые спящие гены, отвечающие за морфологические признаки. Он перепрограммировал организм и с точностью восстанавливал геном в предыдущее состояние, как будто существовала система генетической архивации. Какой-то микроорганизм определял способность возвращать человека в его предыдущее состояние!

Анна поспешила сообщить Стивену свое заключение и в копию письма добавила Линн Виснар. Если повезет, этот сравнительный анализ поможет им выиграть время.

В конце этого лета на пляжах Циндао, восточной провинции Китая Шаньдун, ходили в модных фейскини – масках из ткани, защищающих от солнечных лучей. Несмотря на то, что было начало двадцать первого века, для китайцев бледность лица являлась признаком изысканности. Смуглая кожа была уделом тех, кто работал на полях, и женщин легкого поведения. В маске, которая стала постоянным атрибутом модниц, были видны лишь глаза, рот и ноздри. В этот сезон пределом шика стали разноцветные фейскини, дизайн которых был позаимствован у традиционной пекинской оперы.

И вот когда эти дамы резвились в воде, водрузив на себя огромные круги для плавания, один полицейский закричал в громкоговоритель: «Тревога! Уходите!» Вдалеке, на мелководье, в тени зонта спряталось мохнатое существо. Через несколько секунд сотни семей с душераздирающими криками бежали в сторону шоссе. На песке остались лопатки, ведерки и надувные матрасы.