захрипеть. Он вцепился обеими руками в державшую его горло руку морта, пытаясь разжать эти смертоносные пальцы, чтобы вздохнуть хоть немного воздуха. Но все было тщетно, с тем же успехом можно было попробовать разжать пальцы у каменной статуи.

— Не. Смей. Называть. Меня. Мортом! — с ненавистью прошипел Сима, еще крепче сдавливая горло своего сослуживца.

— Сима…

Голос позади был спокойным, но содержал какую-то пугающую до дрожи смертельную угрозу, что подействовало, будто ушат ледяной воды. За спиной Симы стоял Наиль, с абсолютно безразличным выражением лица наблюдая за происходящим.

Полуморт ощутил, что если сейчас же не разожмет пальцы, то его настигнет нечто похуже смерти. Гораздо, гораздо хуже. Это было так странно. Наиль ничего не сделал, никак не угрожал. Просто позвал его по имени, а Сима уже ощущал, как липкий пот выступает на его худощавой спине. Его разум затопил такой страх, что мощное тело вдруг превратилось в безвольное желе. Парень, казалось, даже стоять на обмякших ногах уже не мог.

Именно это и произошло. Державшая горло шутника рука дрогнула и ослабла, а Сима сам не понял, как подкосились его ноги, а сам он осел на мостовую.

«Ну и ну», — несколько удивленно заметил одушевленный меч. — «Это была какая-то смесь ментального удара и энергии смерти, осевшей на тебе после убийств. Я бы так не смог. Повторить сможешь? Эффективная вещь получилась.»

«Сам не знаю, как это сделал. Попробую потом повторить», — смутился Наиль. Обычно Зиргрин хвалил его, словно маленького ребенка. На этот же раз его похвала была признанием равного, из-за чего юноша ощущал внутреннюю гордость.

— Сима, ты как? — тихо позвал Трош полуморта.

Обычно он редко вмешивался в дела сослуживцев, но эта странная энергия Наиля пробрала даже его до печенок. Трош догадывался, что его десятник — это Фантом, но периодически терял уверенность в своей догадке. Порой Наиль вел себя, словно незрелый мальчишка. Дурачился с солдатами, при каждом удобном случае убегал в бордель. Трош даже слышал, что парню вручили золотую карту постоянного клиента!

Но вот сейчас, всего после одного слова, которое даже не было направлено на него, Трош ощутил озноб и близость смерти. Сейчас все его сомнения развеялись окончательно.

— Я нормально, — тихо отозвался полуморт, опасливо поднимаясь с земли. — Прости, Нил. Просто он ведь знал, что я ненавижу, когда меня называют мортом, но все равно…

— Сима, — уже нормально позвал Наиль своего товарища. — Если это повторится, то я тебя запру, как зверя, пока окончательно не перестроишься.

— Ты не сделаешь этого!

— Сделаю. И имей ввиду, я слежу за тобой.

Остаток времени седьмой десяток патрулировал в мрачной и напряженной атмосфере. После того, как Сима едва не убил своего товарища, другие тоже стали относиться к нему с опаской. Полуморт и раньше огрызался, когда его называли мортом, но никогда не переходил к действиям. И вот так, внезапно, он едва не убил сослуживца.

Сменившись, усталые солдаты избавились от доспехов и оружия, ополоснулись ледяной водой, после чего отправились на ужин. Симы с ними не было, и все это заметили. Собравшаяся за одним столом двенадцатая рота, по которой разошлась история несдержанности Симы, в полном составе гадала, не пора ли их худощавого друга переправить в корпус мортов. Судя по всему, он становится неуправляем.

— Нил! — позвал почти закончившего есть юношу сержант Берк. — На пару слов.

Парень со вздохом отложил ложку, после чего встал из-за стола и вышел из здания столовой.

— Эр сержант, какие будут указания? — вытянулся юноша перед хмурым Берком, заложив руки за спину.

— Вольно, Нил. Ты ведь понимаешь, зачем я тебя позвал?

Наиль немного расслабился, позволив себе опустить руки вдоль тела.

— Я все контролирую.

— Контролируешь? Он едва не убил твоего подчиненного. И моего, между прочим!

— Я бы не позволил ему это сделать.

— Да какого дьявола! Ты должен убедить его перейти в корпус мортов. Он же на последней стадии!

— Полковник Риор мне уже подробно объяснил его состояние, я смогу с этим справиться. Сима не перейдет к мортам, он их ненавидит. И из-за этой ненависти у него случилась вспышка.

— Да мне плевать! Если от его рук пострадает еще хоть один солдат, клянусь богами, я лично казню его! Это понятно?!

— Так точно, эр сержант.

— Где он сейчас?

— На тренировочной площадке. Спускает пар. Эр сержант, я не дам ему совершить глупость.

— Очень на это надеюсь. Нил, я понимаю, что ты его считаешь другом, но Сима — морт. Теперь уже точно. Он другой, так что просто не сможет ужиться с людьми. Ты знаешь, что Сима в армии добровольно? С отличием в бою у него есть право закрыть контракт досрочно. Попробуй уговорить парня уйти. Поверь, так будет лучше для всех.

— Ему некуда идти, эр сержант, — серьезно взглянул в глаза Берка Наиль. — Если мы его прогоним — он умрет.

— Что же… Я сказал — ты услышал, — выдохнул тот, осознав, насколько важен для Наиля Сима. — Когда поймешь, что не справляешься…

— Тогда я попрошу помощи у полковника Риора.

— Ты и полковник… Да уж. Ладно, не стану вмешиваться. До тех пор, пока ты способен его контролировать — вопрос этот повторно поднимать не стану. Но насчет казни… Имей ввиду, я говорил совершенно серьезно.

— Вас понял, эр сержант.

Конечно же, у сержанта Берка не было полномочий осуждать солдат на смерть, но Наиль не сомневался, что у того достаточно связей, чтобы все устроить. Сима превратился в фактор риска, источник нестабильности для двенадцатой роты. Берк отвечал за всех солдат подразделения, так что был готов предпринять крайние меры.

Ночью Сима не пришел ночевать в казарму. Наиль, предупредив Берка и своих бойцов, также остался снаружи, присматривать за погружавшимся в пучину отчаяния товарищем. Юноша решил позволить ему утонуть, добраться до самого дна. Иначе, сколько бы его не вытаскивали, Симу все равно будет тянуть вниз. Пусть тогда побывает там, внизу, если так сильно этого хочет.

Утром двенадцатая рота вновь разделилась на десятки, вернувшись к патрулированию. За этот день им даже удалось поймать пару мелких воришек. Воровали не золото или серебро, воровали еду. Сейчас, в период перебоев с поставками продовольствия, еда была самым ценным ресурсом. Потому что ее на всех