– А может, он ищет что-нибудь другое, – стала размышлять вслух мадам Вентор.

– Может, он думает, что есть еще какой-то секрет, к которому можно добраться с помощью этих бутылок и которым он не собирается делиться?

– В любом случае, – сказала Оснат, – надо подумать, что́ нам с ним делать, с этим ничтожеством.

– Вы уверены, что хотите тут остаться? – осторожно спросила Вентор. – Дело принимает опасный оборот.

– Я… думаю, что да, – сказал Бен. – Я чувствую, что…

– Ясное дело, я останусь. Ничего такого я точно не хочу упустить, – перебила его Оснат. – А кроме того, у нас нет особого выбора. Он знает, кто мы, он знает, что́ Вольф дал нам, и, если мы сбежим, он просто будет нас преследовать.

– Да, – задумчиво произнес Бен. – Это тоже верно.

– Отлично, – сказала Оснат. – В общем, заметано. Так что будем делать с этим подонком?

– Полиция? – спросил Бен.

– И что мы скажем? – выпросила Оснат.

– Что он забрался к тебе в квартиру, – сказал Бен.

– А откуда мы знаем, что это именно он? – возразила Оснат. – Не думаю, что наши выводы сойдут за доказательства.

– Переговоры?

– Он чуть не убил Стушберга, – сказала мадам Вентор. – Ходят слухи о том, на что Стефан готов ради удачных переживаний. С ним не поспоришь.

– Может, нам стоит объединиться с кем-нибудь из его конкурентов? – спросил Бен.

– Его конкурентам просто так не позвонишь – даже если считать, что они вообще существуют, – сказала мадам Вентор. – Но сейчас давайте что-нибудь поедим. Когда я голодная, у меня мозги сохнут. А на кухне чудесная коврижка. Кто-нибудь будет?

Мадам Вентор стояла на кухне и разрезала коврижку на равные части.

Она никогда не видела этого Стефана. Но того, что она слышала о нем от продавцов переживаний, хватало, чтобы сейчас ей было очень неспокойно. Как переживатель, Стефан не останавливался ни перед чем. Не было такой вещи, которую Стефан отказался бы сделать, если бы ему предложили кругленькую сумму. Понятно, что без художественного преувеличения не обходилось, но даже если эти слухи были верны наполовину – ей с ребятами придется очень несладко.

Этот человек убьет их не задумываясь, если решит, что они стоят у него на пути к желаемому. А на этот раз – так ей подсказывала интуиция – он очень сильно чего-то желал.

Основная проблема заключалась в том, что переживатель, готовый на все, проходит испытания, которые в конце концов меняют его, делают слишком жестоким, поднимают порог его чувствительности и эмпатии настолько, что жизнь обычного человека кажется ему не ценнее, чем жизнь муравья на тропинке.

Стефан не останавливался ни перед чем.

Мадам Вентор слышала историю об одном задании, которое он выполнил в Швейцарии примерно год назад.

Никто не знал, в чем заключалась его миссия, но выяснилось, что к тому времени Стефан уже успел нажить себе врагов, и они послали за ним неких Баунчелли. Мадам Вентор не вращалась в тех кругах, где знали, кто такие эти Баунчелли, но очень легко выяснила, что они были мужем и женой и оба – киллеры.

Кому-то стало известно, за каким переживанием отправился Стефан, и этот кто-то отправил за ним в Швейцарию чету Баунчелли. По слухам, они пытались его прикончить в лесном домике, где он заночевал. Стефану удалось ускользнуть, но Баунчелли-муж погнался за ним и всю ночь мчался по его следам по лесным тропинкам – на бензоколонке и Стефан, и Баунчелли угнали две чужие машины.

В какой-то момент на крутом вираже Баунчелли потерял управление, врезался в ограждение, пробил его – и застрял в машине, балансирующей на краю обрыва. Стефан не уехал. Он остановил машину, потом сдал назад, припарковался на безопасном расстоянии и оттуда наблюдал, как Баунчелли пытается выйти из машины так, чтобы она не потеряла равновесия и не упала.

Это Баунчелли не удалось. Когда он уже не мог защищаться, Стефан подошел и легко пнул машину. А потом стоял у пробитого ограждения и смотрел, как машина скатывается по склону горы – сотни метров – и как разбивается Баунчелли. Хладнокровно, не двигаясь – просто стоял и смотрел. По слухам, он даже достал бинокль, чтобы получше рассмотреть падение.

Но на этом история не заканчивается.

Через неделю после похорон Баунчелли-мужа, ночью, Стефан пробрался в дом к Баунчелли-жене. Он принес с собой бутылку вина и, угрожая женщине пистолетом, заставил ее выпить. Бокал за бокалом. В этой бутылке было переживание: как он сам наблюдал за смертью ее мужа.

Если Оснат он подлил в рюмку буквально несколько капель, то синьора Баунчелли выпила такое количество, что это переживание глубоко врезалось ей в память. Навсегда.

Мадам Вентор ужаснулась, когда услышала об этом. Она не могла даже представить себе, каково это – пережить такой кошмар. Баунчелли-жена должна была жить с четким воспоминанием о смерти того, кто пятнадцать с лишним лет был ее мужем, кого она любила больше всех на свете. По дьявольской задумке мстителя, она должна была не только помнить, как ее муж разбивается, но и чувствовать удовлетворение и удовольствие, которые испытывал Стефан, наблюдая за происходившим. Теперь и она чувствовала то же самое и никак не могла этому воспротивиться.

Такого внутреннего противоборства она не вынесла и сошла с ума. По слухам, она до сих пор находится в психбольнице, разрываясь между воспоминанием о своей любви к мужу и переживанием радости от созерцания его смерти.

И это только одна из историй. Нет сомнения, просто отмахнуться от Стефана – невозможно.

Мадам Вентор вернулась в гостиную, где молча сидели и ждали ее Бен и Оснат.

Такие уже у нее помощники: молодой человек, не уверенный в себе, и девушка, влюбленная во врага. И она стала думать, что с ними делать.

Бен показал на фотографию, стоявшую на комоде в углу комнаты.

– Мы с Оснат гадали, кто этот мужчина на фотографии, – сказал он. – Родственник?

Мадам Вентор посмотрела на фотографию в потускневшей серебряной рамке. С черно-белого снимка, улыбаясь, на нее смотрел молодой лысеющий мужчина. Она узнала эту улыбку – но не узнала мужчину.

Ой, нет. Снова начинается.

Она поставила на стол поднос с ломтями коврижки.

– Угощайтесь, – сухо сказала она. – Мне нужно на секундочку отлучиться.

Уходя, она услышала, как Бен тихо спрашивает Оснат:

– Я что-то не то сказал?

Мадам Вентор быстро прошла по коридору и скрылась в дальней комнате, затворив за собой дверь.

К горлу подступала тошнота. Какие годы выпали из памяти на этот раз?

Комната была пуста. У стены стоял белый пластмассовый стул, а рядом с ним – закрытые картонные коробки. Она подошла к одной из коробок, открыла ее и начала вытаскивать из нее маленькие пластиковые бутылки одну за другой, рассматривая этикетки на них, пока не отыскала и не поставила на пол четыре бутылки, заполненные наполовину: они явно подходили лучше всего.