– Конечно.

– И могла выбрать отца будущего ребенка не только поописанию в досье?

– Наверняка она так и сделала. Любая бы на ее местевоспользовалась служебным положением... – Профессор глотнул еще компота ив очередной раз продемонстрировал свою отличную память: – Тем более Галочка,которая очень придирчиво относилась к представителям сильного пола. Мы частобеседовали с ней о деторождении, и она неизменно заявляла, что родит только отмужчины эффектной наружности. Чтоб ребеночек справный получился... А еще япомню, что когда Галина беременность подтвердилась, она сказала: «Будет у менятеперь сынок-красавец. С пухлыми щечками, голубыми глазками, русыми волосиками... –И добавила со смешком: – Внук профессора, правнук академика!» – Гурьевпо-доброму улыбнулся Алине. – Мальчика она очень хотела... Но когда тыродилась, обрадовалась. И сказала, что без отца девочку растить все же легче.

Алина, слушая Гурьева, все больше убеждалась в том, что маманичего не выдумала, она действительно воспользовалась «материалом» ФедиБрагина. Но совершенно неясно, почему этого не подтвердила экспертиза...

– А скажите, профессор, может ли анализ ДНК оказатьсяошибочным?

– Только в том случае, если тот, кто его проводил, перепуталобразцы. Если же анализ проведен по всем правилам, ошибка исключена.

В Алининой голове вдруг совершенно отчетливо прозвучалщелчок. Она все поняла! Брехт ее обманула – предъявила для анализа кровь неФердинанда Брагинского, а другого человека. Взяла мужскую рубашку, накапала нанее чьей-то крови (возможно, своей, из пальца, и принесла в лабораторию, чтобыее сравнили с Алининой. Естественно, результат оказался отрицательным.

«И как я не поняла раньше? – мысленно сокрушаласьАлина. – Ведь все так очевидно! Во-первых, ясно, что Брехт не из техлюдей, кто сдается без боя а во-вторых, в анализе была указана группа крови. У«образца номер один», моего, – первая положительная, у «образца номердва», с рубашки, третья положительная. Но я не обратила на это внимания... Адолжна была! Потому что вся страна знает: у Брагинского первая группа. Онснимался в социальной рекламе, агитировал людей сдавать кровь и гордо заявлял,что сам давно влился в ряды доноров, у него универсальная первая группа…»

– Заболтал я тебя, деточка, – услышала Алина виноватыйголос Гурьева, – ты прости меня, старика...

– О чем вы! Мне было интересно послушать вас.

– Я пойду.

– Посидите еще...

– Нет, нет, пора. Мне ведь до дома добираться, а тебе отдохнутьнадо. Прими успокоительного и ляг, поспи...

И, сердечно попрощавшись с Алиной, профессор покинулквартиру. А хозяйка не стала ложиться. Она села на подоконник с чашкой кофе истала думать, что ей предпринять, дабы все-таки заставить Брехт раскошелиться.

Ольга Брехт обедала в своем любимом рыбном ресторане, саппетитом поглощая уху. Поесть она любила, но вынуждена была ограничивать себяиз-за склонности к полноте. Однако и худеть до скелетообразного состояния несобиралась. Ведущая семейного ток-шоу должна иметь приятные округлости, с нимиона выглядит уютнее, роднее, более располагающе...

– Приятного аппетита! – услышала Ольга над своим ухом инедовольно посмотрела вверх. – Не ожидали меня увидеть еще раз?

Конечно, телеведущая не ожидала! Ольга была уверена, чтоизбавилась от Алины Валентайн навсегда, но не прошло и недели, как та снованарисовалась. Стоит, курва, у столика и скалится с не предвещающей ничегохорошего наглостью.

Ее мысли так и читались на лице.

– Вы будете продолжать меня преследовать? – нахмуриласьОльга.

– Я – нет. Но мой адвокат скоро начнет. Я присяду наминутку, хорошо?

И, не дождавшись разрешения, Алина опустилась на свободныйстул.

– Вы опять пришли меня пугать? – отставив тарелку,спросила Брехт.

– Ни в коем случае. Я хочу предупредить. – Алинадостала из сумки странный, на взгляд Ольги, набор: собранные в прозрачный«файл» бумаги, пустой пузырек из-под таблеток и маникюрные ножницы. – Яподготовила все документы для суда, вот они. – Алина накрыла «файл»ладонью. – Еще адвоката хорошего по гражданским делам нашла. С прессойопять же контакты наладила, так что пиар будет.

– Вы снова за свое? Неужели в ошибочности вашихпредположений вас не убедила даже экспертиза?

– Вы меня обманули. На будущее – группу крови для анализавыбирайте идентичную, а то прокол ваш слишком в глаза бросается. Кстати, у меняточно такая же, как у отца, первая.

С этими словами Алина взяла ножницы и ткнула их острымиконцами в свой указательный палец. Ольга вздрогнула. Она ужасно боялась боли, ине понимала, как можно вот так спокойно взять и причинить ее себе. А Алина,казалось, не испытывала никаких неприятных ощущений. Не морщась, сцедила кровьв пузырек, закрыла его резиновой крышечкой и протянула Ольге.

??? Держите.

– Зачем мне это?

– Проведете нормальный анализ и, убедившись в моей правоте,возможно, передумаете со мной бодаться. Я подожду неделю. Если от вас не будетникаких известий, отнесу заявление в суд.

– Не надо! – отмахнулась Ольга. – Уберите свойпузырек...

– Не бойтесь, кровь у меня не токсичная. Обычная, первойположительной группы. Как и у моего отца.

– Да знаю я... – Ольга скомкала лежащую на коленяхсалфетку и швырнула на стол. – Я сделала два анализа. Один с поддельнымобразцом, второй с настоящим. Вы действительно дочь Фердинанда. И я васпоздравляю, вы своего добились! Мне судебное разбирательство ни к чему...

– Значит, мы с вами сейчас же отправляемся к нотариусу?

– У меня сегодня вечером съемка, к ней надо подготовиться.Давайте завтра.

– Нет уж, сегодня. Сейчас. Обещаю, оформление бумаг незаймет много времени.

И Ольге ничего не оставалось, как согласно кивнуть.

Когда они вышли от нотариуса, Ольга в упор посмотрела наАлину и произнес задумчиво:

– Надо же... Оказывается, я умею ненавидеть…

– Это вы к чему?

– Да так, мысли вслух. – Брехт вытащила из сумочкипачку «Мальборо» и закурила.

– Ненавидите вы, как я понимаю, меня?

– Представьте себе, – хмыкнула Ольга.

Со стороны, наверное, было бы забавно их слушать: двеэлегантные дамы разговаривают о ненависти, сохраняя светский тон…

– Я ведь даже отца своего не ненавидела. Презирала. Боялась.Стыдилась. Но не более того... – продолжала Брехт. Выпустила несколькоколечек дыма и проследила за тем, как они поднимаются вверх, растворяются ввоздухе. – А все потому, что он так и не заставил меня плясать под своюдудку. Ни он, ни кто-то другой. Я всегда всех переигрывала. И тут вы!