– В тот раз? – вырвалось у меня. – А были и другие? – Похоже, я очень многого не знаю о своем сотруднике.

– Были, – Штыменко снова усмехнулся. – Много чего еще было, о чем я сейчас не хочу вспоминать. О мертвых ведь или хорошо, или никак, да? Как бы то ни было, – мужчина громко вздохнул, – но закончилось все в итоге наркотой. Я даже не знаю, как он умудрился на дрянь эту подсесть, ведь из дома почти не выходил. А я, как обычно, ничего не видел. Когда же все вскрылось, оказалось, что Славка уже крепко увяз. Конечно, я лечил его. Много раз. Много, много раз. И в итоге мне даже показалось, что успешно. Во всяком случае, Славка больше года был чист. Вот тогда-то его доктор и посоветовал начать жить обычной жизнью. Мол, пусть парень почувствует себя как все. Мне он запретил давать ему денег, порекомендовал больше доверять и отпустить.

Мужчина задумался.

– Знаете, я ведь даже облегчение тогда испытал. Будто ждал, что кто-нибудь наконец-то разрешит мне снять с себя этот груз ответственности. Я устал. Впервые в жизни понятия не имел, что делать. Вот так Славка и оказался в «Мелене». Он сам нашел эту фирмешку, сам устроился, мне даже договариваться не пришлось ни о чем. Поначалу я, конечно, присматривал за сыном. Периодически подсылал к нему людей, но все шло гладко, и я успокоился. Ну а потом это, – мужчина кивнул на унылый кладбищенский пейзаж за окном. – Я ведь был к этому готов. В глубине души всегда был уверен, что этим все и закончится. Но все равно не ожидал, что будет так тяжело, – Штыменко вновь взял паузу, чтобы справиться с чувствами. Сделать ему это удалось довольно быстро – по всему видно, этот мужик сделан из прочной стали.

– А ведь вы вовсе не об этом хотели со мной поговорить, – словно очнувшись, проговорил он. – Что именно вы хотели узнать?

– Георгий Васильевич, что вы знаете о «Мелене» и Славкиной деятельности в ней?

Собеседник равнодушно пожал плечами:

– Не так и много на самом деле. Но о ваших неприятностях с Захаровым я все же осведомлен. Иногда думаю, а не могли ли они повлиять на то, что… Ну, – мужчина подавил рвущийся из груди тяжелый вздох, – на Славин срыв. Как думаете?

Я недоуменно посмотрела на Штыменко-старшего.

– Вы полагаете, будто неважные дела на фирме могли вывести вашего сына из равновесия настолько, что он вновь стал употреблять наркотики? – я задумалась на мгновение, а затем решительно мотнула головой. – Исключено! Преданность вашего сына компании не выходила за обычные рамки. Он был в меру лояльным сотрудником, но уж точно не настолько, чтобы близко к сердцу принимать наши дела. Кроме того… – я замялась, не решаясь рассказать убитому горем отцу об участии его сына в преступлении, но в конце концов все же решилась. Хоть и не без труда. Набрав полные легкие воздуха, я поведела все, что знала о последних днях жизни и смерти Славы.

Если известие об участии сына в похищении и потрясло Штыменко, вида он не подал. Какое-то время мужчина молчал, а потом спросил спокойно:

– А от меня-то вы чего хотите? Компенсации за моральный ущерб? Денег, которые Славка якобы похитил? Чего именно?

– Я и сама не знаю, – ответила я честно. – Просто помощи, наверное.

– Чем же я могу вам помочь? – Штыменко недоумевал совершенно искренне.

– Хоть чем-нибудь, – я в отчаянии прижала руки к груди. – Георгий Васильевич, понимаю ваше горе. И очень ему сочувствую. Не имею цели как-то порочить память Славы. Кто старое помянет… – я махнула рукой. – Мне нужно хоть что-то. Пожалуйста, хоть что-то, за что можно уцепиться. Хоть что-то, чтобы найти того сообщника или сообщников вашего сына. Пожалуйста, – я сложила руки как в молитве.

Безуспешно. То ли отец и впрямь не был осведомлен о делах своего отпрыска, то ли по каким-то своим причинам не желал делиться доступной ему информацией, только ничего я своим визитом на кладбище не добилась. Хотя, конечно, как посмотреть – поработала жилеткой для убитого горем отца. Получила плюс к карме. Уже неплохо.

Если женщина называет мужчину самым умным, значит она понимает, что второго такого дурака ей не найти.

Ф. Раневская

– Ты с ума сошла? – Илья возбужденно мерил шагами мой кабинет. – О чем ты вообще думала? Что это за самодеятельность?

– Прости, но вроде бы я пока еще человек вольный, делаю, что хочу и что считаю нужным, – огрызнулась я.

– Да неужели? – Борисов разозлился не на шутку. – Ты хоть понимаешь, как рисковала? А что если отец заодно с сыном?

– Что за бред? – вырвалось у меня. Получилось грубо, но Илья, кажется, даже не заметил. Виду по крайней мере не подал.

– Конечно! – он продолжал распаляться. – Такая мысль в твою светлую головку и не приходила. Где тебе! А откуда, по-твоему, у Захарова интерес к твоей фирме?

– Откуда? – машинально переспросила я.

– Не знаю, ты мне ответь!

Разговор семимильными шагами двигался в тупик. Еще чуть-чуть, и он упрется в стену. Не дождавшись ответа, Илья принялся излагать мне свое видение ситуации. На мой взгляд, правда, не очень правдоподобное.

– Итак, очевидно, Захаров не очень-то нуждался в твоем бизнесе как в активе.

Я кивнула – что есть, то есть.

– Следовательно, за всем этим стоит кто-то другой. Ведь так?

Я пожала плечами:

– Может, да, а может, и нет.

– Хорошо, – Илья остановился напротив меня и пристально посмотрел прямо в глаза, – но ты же не станешь отрицать хотя бы наличие такой возможности?

Я неопределенно пожала плечами.

– И не думаешь ли ты, что у Штыменко-старшего как минимум имеются рычаги воздействия на Захарова? Не обязательно силового, разумеется. Может, он по-дружески попросил об этом.

Не выдержав взгляда Ильи, я отвела глаза в сторону, изобразив крайнюю заинтересованность в происходящих за окном событиях.

– Ну да, – губы выдавили усмешку, – только не забывай, что у доброй сотни влиятельных людей нашего города имелась точно такая же возможность. Всех теперь подозревать будем? Отсутствие мотива роли не играет?

– А кто сказал, что его нет?

Илья, видимо, измерил кабинет не полностью. А может, просто результат не удовлетворил или со счета сбился, раз снова принялся за старое. Он, словно часовой вдоль Кремлевской стены, шагал по комнате взад и вперед.

– Может, папенька сыну хотел твою контору преподнести, – продолжил он свой экскурс в мир невероятных фантазий.

– Ага, – усмехнулась я, – очень правдоподобно, ничего не скажешь. Ты сам-то в это веришь?

– Не знаю, – Илья пожал плечами и добавил, взъерошивая волосы, – я уже ничего не знаю. Мы в тупике, вот и хватаюсь за любую соломинку. И скажи, как ты вообще могла не знать ничего о происхождении этого вашего Штыменко? Ты хоть что-либо знаешь о своих сотрудниках?