— Нет! — резко ответила Вика.

Наверное, слишком резко, потому что сын застыл с ложкой в руке, а на переносице мужа возникла тревожная морщина.

Присев рядом с Павликом, Вика обняла его и произнесла:

— Я хотела сказать: ты уверен, что хочешь крыску? И точно альбиноса? Они ведь некрасивые…

Павлик, дочерпывая ложкой кукурузные хлопья из своей тарелочки, с видом знатока заявил:

— А вот и нет! Они такие милые. Мне их папа по смартфону показал. Они вовсе не некрасивые, мамочка, просто они другие…

Как и она сама, мамаша-псих. Вика еле слышно вздохнула и поцеловала сына в вихрастую светлую макушку.

Как и Виктор Титов?

— Завтрак подан, миледи! — провозгласил Саша тоном вышколенного британского дворецкого, и только тогда Вика увидела накрытый для нее стол с алой розой в тонкой вазочке.

Вика вздохнула и, чувствуя себя виноватой, произнесла:

— Я убегаю. У нас планерка в полдевятого. Ты ведь дождешься Марины Ильиничны?

Саша, который уходил на полчаса, а иногда и на час позже, чем она сама, ничего не ответил, только кивнул. Марина Ильинична, няня Павлика, должна была появиться с минуты на минуту. Женщина она не особо пунктуальная, однако Павлик ее обожал, да и педагог она великолепный.

Чувствуя себя еще более виноватой, Вика прикоснулась к пальцу, на котором вообще-то должно было находиться кольцо с квадратным изумрудом.

А что, если Саша сейчас заведет об этом речь и спросит ее, отчего она не надела его подарок?

Но, когда она прощалась с ним, целуя в небритую щеку, Саша не спросил.

— Мамочка, мамочка! Обожди! — Павлик бросился за ней в холл, держа что-то в руках. — У меня же для тебя подарочек, мамочка!

Вика, чувствуя себя виноватой до такой степени, что покраснела, присела перед сыном и произнесла:

— Милый мой, хороший мальчик… Большое тебе спасибо!

— Мамочка, но ты ведь даже не посмотрела, что я тебе нарисовал! — произнес обиженно Павлик.

И Вика, взяв в руки лист ватмана, произнесла:

— О, это ведь наша семья, не так ли? Это фигурка в центре — ты?

Павлик радостно засмеялся, а Вика продолжила, двигая пальцем по листу (пальцем, который должно было украшать кольцо, подаренное Сашей):

— Слева побольше — это папа. Справа поменьше — это я… А это кто?

Вика указала на черную фигурку на заднем плане, и ей вдруг стало тяжело дышать.

Виктор Титов?

— Это же Марина Ильинична, мамочка! — произнес с гордостью Павлик. — Неужели не видно?

— Очень похожа! — солгала Вика и посмотрела на некое существо, помесь ежа и собаки, которое было, судя по всему, пририсовано в последний момент у ног их семейства.

— Мамочка, а это Виктор! — провозгласил сын.

Вика, чувствуя, что вот-вот потеряет от ужаса сознание, пролепетала:

— Виктор? Титов?

Сын пояснил:

— Ну, крыс Виктор. Крыс-алюбисон. То есть аль-би-нос. Не крыса, мамочка, а крыс! Потому что я хочу не тетю, а дядю. Значит, крыс!

— Но почему Виктор, Павел Александрович? — спросил, входя в холл, Саша.

Вика, взглянув на мужа, заметила, что тревожная морщина на его переносице стала глубже.

Сын ничего не может знать, если кто-то не рассказал ему, что…

— Потому что, папочка, у меня есть мама Виктория, значит, крыс будет Виктор! Виктор и Виктория — подходит ведь? — ответил Павлик. — Мамочка, ты купишь мне крыса-алюбисона Витю?

— Нет! — воскликнула, резко выпрямляясь, Вика, и сын в страхе отпрянул от нее, упав на спину и от неожиданности начав плакать.

Саша быстро поднял ребенка, принялся отвлекать его шутками и ласками. Павлик успокоился, а Вика, по-прежнему держа в руке рисунок, таращилась на детское изображение крысы.

Точнее, крыса Виктора.

— А давай назовем крыса Витольдом? — предложил играючи муж. — Это имя гораздо круче! Крыс Витольд! Витольд Седьмой, и Предпоследний, король крыс и Пожизненный Главкрыс Священной Империи Крысюков!

— Витольд, папочка, в самом деле круто! Конечно, он Витольд! Только почему Седьмой, папочка?

— Потому что, Павел Александрович, Священной Империей Крысюков до него правили шесть других Витольдов!

— А почему предпоследний, папочка?

— Потому что, о сын, так гласит Архипредсказание Священной Империи Крысюков — императоров будет восемь, и Витольд Восьмой, который придет на смену нынешнему седьмому, будет свергнут. Если, конечно, не придет герой Павел Александрович и не спасет Империю Крысюков. Ты ведь спасешь?

Сын уже забыл о неадекватном поведении матери-шизоида и о своем падении, весело крича:

— Папочка, а герой Павел Александрович — это ведь я? Конечно, спасу! Только скажи, папочка, а где располагается Империя Крысюков?

— О, сын, это страшная тайна, и только немногие посвященные знают это. Но, так и быть, я покажу тебе, где она находится, эта овеянная легендами Империя Крысюков…

Вика хотела было попрощаться с Павликом, но Саша, увидев ее порыв, чуть заметно, но решительно качнул головой, а потом удалился с ребенком в глубь квартиры.

Послышался звук проворачиваемого в замке ключа — Вика как зачарованная смотрела на то, как дверь медленно раскрывается. Неужели, как и когда-то раньше, он, завладев ключами от ее квартиры, проникает к ней домой?

Он, Виктор Титов.

На пороге возникла няня Павлика, седовласая, коротко стриженная, полнотелая Марина Ильинична. Явно не ожидая увидеть хозяйку, она произнесла:

— Ах, милая Виктория Павловна, я думала, вы уже на работе… С днем рождения, всего вам самого наилучшего!

Понимая, что находится в плену необоснованных страхов и глупых фантазий, Вика сухо поблагодарила несколько оторопевшую няню и, взяв сумку, вышла из квартиры.

Спустившись в подземный гараж, она долго возилась около автомобиля, пытаясь отыскать ключи зажигания. Внезапно свет в гараже погас, и Вику снова накрыл страх. Затем один из припаркованных на другом конце огромного подземного помещения автомобилей вдруг несколько раз моргнул фарами, и Вика была готова закричать от ужаса.

Свет снова вспыхнул, и Вика, заметив, что ключи лежат у нее под ногами, на сером бетоне (вероятно, выронила незаметно для самой себя, когда только подошла к автомобилю), подняла их, а затем направилась к той машине, которая только что моргала фарами.

Вика была готова увидеть за рулем кого угодно — в первую очередь ухмыляющегося Виктора Титова.

Но за рулем никого не было.