Вика едва успела сообщить подчиненным о предстоящем с минуты на минуту визите новой хозяйки, как с поста охраны доложили — их почтили высочайшим визитом.

Вика, встречая свою тезку, удивилась тому, что та выглядит моложе, чем на фото в Интернете. Виктории Евгеньевне было, как и ей самой, двадцать девять, однако выглядела она сущей девочкой и одевалась как провинциальный подросток.

Если бы Вика не была в курсе, что наследница холдинга и, соответственно, новая владелица в том числе и их рекламного агентства эта невысокая, миловидная брюнетка, облаченная во что-то неброское, хотя и ужасно дорогое, она бы приняла ее за какую-нибудь секретаршу-референтку или девицу на подхвате и сочла бы новой хозяйкой одну из элегантных, завернутых в дорогущие классические бизнес-костюмы дам, с надменным выражением лица, блестящими стеклами очков в занятной оправе, высоченными, как Эйфелева башня, каблуками дизайнерских туфель, в которые были втиснуты их безупречные, бесконечно длинные ноги.

Но, как выяснилось, именно эти особы и были секретаршами-референтками и девушками на подхвате, в задачу которых входило выполнять все желания своей начальницы.

Виктория Евгеньевна была демократична в общении и стеснительна — она подала каждому из работников агентства руку, однако много не говорила, предоставив возможность вести разговор бойкому типу со стильной ухоженной бородой, являвшемуся, судя по всему, ее правой рукой.

Все отчего-то лебезили перед этой скромной, незаметной девицей, и Вика поняла отчего: наверняка хотели сделаться ее фаворитами или фаворитками и занять место первого советника новой императрицы.

Понимая, что ее карьера, как и карьера всех сотрудников агентства, зависит во многом и от желаний этой молчаливой особы, Вика тем не менее не стала перед ней заискивать, а пару раз даже суховатым отстраненным тоном поправила хозяйку, когда та перепутала кое-какие факты.

От Вики не ускользнуло, как поджали губы и закатили глаза дамы в бизнес-костюмах, на многокилометровых каблуках. Однако хозяйка, как показалось Вике, присматривалась к ней, время от времени бросая на нее внимательные взгляды узких темных, почти черных, глаз.

Пусть другие гнут перед ней спину, Вика делать этого не собиралась. Если умная, то заметит, что имеет дело с профессионалами в агентстве, и мешать их работе не будет. А если дура…

Ну, если дура, тогда и раболепство не поможет.

Однако наследница явно не была дурой, и Вика отчего-то не сомневалась, сама исподтишка наблюдая за своей тезкой, что та затеяла какую-то игру.

Только вот какую?

Вика пригласила Викторию Евгеньевну и ее свиту в большой конференц-зал, где ее заместитель уже все подготовил для презентации-планерки. Вика, вздохнув, приняла решение, что предыдущая планерка была генеральной репетицией, и, помня о допущенных во время нее просчетах, резво открыла заседание.

Шеф, запыхавшись, появился, когда заканчивалась презентация ультимативно-прорывной стратегии для продвижения столичного издательства «Ктулху», крупного и важного клиента их агентства. Вика еле заметно кивнула ему, стула шефу не досталось, и ему пришлось стоять, прижавшись спиной к стеклянной стенке конференц-зала.

Когда Вика завершила презентацию, то воцарилось гробовое молчание. По лицам подчиненных Вика видела, что все прошло не просто хорошо, а отлично, шеф тоже ободряюще кивнул, однако никто не рискнул выказать реакцию до того, как это сделает их почетная гостья.

Новая хозяйка, скрестив руки на груди, молчала, и лицо у нее ничего не выражало. Абсолютно ничего.

Вике вдруг стало тревожно. А что, если наследница на самом деле дура, поэтому не поняла ни черта и сейчас заявит, что «вашу идиотскую лавочку надо разогнать к чертям собачьим»?

И ведь разгонят, судя по ехидному выражению физиономий придворных дам в бизнес-костюмах.

— Спасибо.

Наследница, как и многие из власть имущих, говорила крайне тихо, так, что к каждому ее слову надо было прислушиваться.

Пауза.

Вика почувствовала, что пульс у нее зашкаливает. Да что же такое — отчего она, зная о том, что все прошло великолепно, так боится вердикта этой пигалицы?

Хотя она была не пигалица, а ее ровесница — и наследница многих сотен миллионов, а то и миллиардов.

— А как вы сами оцениваете свое выступление, Виктория Павловна? — продолжила наследница, и ее глаза вдруг вспыхнули. Вику охватила дрожь — этот таинственный адский блеск она уже раньше видела, и не раз, хотя глаза их обладателя были совершенно иного цвета.

Арктически-ледяные, а не темные, практически черные.

— Я? — спросила растерянно Вика, не ожидая такого вопроса. Она была готова ко всему, даже к разносу, но только не к этому.

— Ну, вы ведь Виктория Павловна? — продолжила наследница так же тихо и спокойно. — Я тоже Виктория, но Евгеньевна. Так что перепутать нас сложно. Или здесь есть еще Виктории?

Вика, не понимая, что от нее добивается наследница, молчала. Та же мягко повторила:

— Ну так как вы сами оцениваете собственное выступление, Виктория Павловна?

Вика произнесла:

— Дело ведь не в выступлении, Виктория Евгеньевна, а в стратегии, которую мы с коллегами в нашем агентстве разрабатываем по заказу издательства «Ктулху». А стратегия, думается мне, уникальна и действенна. Или вы придерживаетесь иной точки зрения по этому вопросу?

Судя по вытянувшимся лицам дам в бизнес-костюмах, Вика нарушила неписаное правило: никогда не задавай боссу вопросов, которые могут поставить его в дурацкое положение.

Наследница, чуть заметно усмехнувшись (при этом ее черные глаза опять таинственно сверкнули, отчего у Вики все тело покрылось мурашками), сказала:

— Это было незабываемо, Виктория Павловна. Еще раз спасибо.

По конференц-залу прокатилась волна всеобщего облегчения. Даже дамы в бизнес-костюмах, казалось, немного оттаяли.

— Кстати, у вас ведь день сегодня, четырнадцатого сентября, рождения? У меня, кстати, тоже четырнадцатого, но января. Так что пока мы тут заседали и внимали вашему повествованию о гениальной новой стратегии, в холле по моему распоряжению устроили небольшой праздничный фуршет — с итальянскими деликатесами и французским шампанским. И по этому случаю объявляю рабочий день официально завершенным. Кто хочет, может идти домой или куда он обычно идет после работы в пятницу, я же предлагаю задержаться на фуршет по случаю дня рождения Виктории Павловны. Тем, кто не хочет быть уволенным, настоятельно рекомендую второе.

В конференц-зале возникла немая пауза, а новая хозяйка, позволив себе улыбнуться, добавила:

— Это была шутка! Прошу всех в холл, выпить со мной шампанского за нашу именинницу! Вы ведь не против, Виктория Павловна?