Этого Вика не знала.

Вернувшись в комнату, она взяла из шкафа трусики и бюстгальтер. И начала одеваться. Она и так потеряла слишком много времени, размышляя о вещах, которые не имели значения.

Или все же имели?

Ладно, она может позволить себе в свой день рождения опоздать на работу. Тем более в пятницу. Тем более начальницей, хоть и не самой главной, была именно она.

Вика вышла в коридор и, подойдя к перилам, взглянула на первый этаж — муж и сын дурачились, устроив прыганье в стиле Тарзана по белому кожаному дивану и белым же кожаным креслам.

Улыбнувшись, Вика быстро оделась и, стоя у зеркала и уверенными мазками нанося мейкап, вдруг отчего-то вспомнила: а где же Сашин подарок, кольцо с изумрудом?

Вика бросила взгляд на полочку в ванной. Там кольца не было. Как не было его и в спальне, на кровати. Она попыталась вспомнить — да, хотела как раз снять его и положить на полочку, потом ей показалось, что…

Что в комнате Виктор Титов.

Она ворвалась в спальню, чтобы убедиться в том, что это, естественно, не так и…

И куда она положила при этом кольцо?

Вика, чувствуя все возрастающую панику, стала раскидывать вещи по комнате. Она ведь присела перед кроватью, потому что на полном серьезе решила прикоснуться к скомканному одеялу, желая удостовериться, что…

Что на нем нет пятен крови.

Положила ли она при этом, сама этого не замечая, кольцо на пол? Или, может, на простыню?

Встряхнув одеяло, а затем скинув его на пол, Вика убедилась, что на кровати ничего нет кроме блестящей разорванной упаковки от презерватива. Схватив, скомкав ее и швырнув в ящик прикроватной тумбочки, Вика опустилась на колени и стала осматривать ковер, застилавший пол перед кроватью.

В этой позе ее и застал Саша.

— Милая, ты что-то потеряла?

Выпрямившись, Вика одарила его прелестной, насквозь фальшивой, улыбкой и, понимая, что не может — просто не может — сказать супругу о том, что посеяла где-то в спальне подаренное им всего каких-то полчаса назад кольцо, откидывая прядь волос, проговорила:

— Да нет, показалось просто, что…

— Что? — спросил обеспокоенно Саша.

Что в комнате был Виктор Титов…

Вика поняла, что едва не произнесла эту чушь вслух. Интересно, как отреагировал бы Саша, если бы она в самом деле произнесла?

— Что мышь пробежала, — выпалила Вика.

А Саша, расхохотавшись, заявил:

— Ну, милая моя, откуда в элитной двухуровневой квартире мышь? Хотя… — Он на мгновение задумался. — Может, кто-то из соседских детей грызунов держит и те сбежали? Ты уверена, что мышь? Может, хомяк или крыса-альбинос!

— Папочка, а что такое алюбисон? — спросил, врываясь в спальню, Павлик.

Саша, подхватив сына на руки, сказал:

— Такой белый-белый. И с красными глазами!

Вика обратила внимание, что сын в последнее время, как, к примеру, только что, обращается с вопросами и за помощью к мужу, а не к ней.

Неужели ребенок заметил, что… Что его мать — псих?

— Папочка, я хочу крысу-алюбисона! — завопил Павлик. — Мамочка, разреши мне завести крысу-алюбисона!

— Альбиноса! — поправил его, смеясь, Саша. — Ну, идем завтракать?

— Папочка, а почему мы тогда зубы сначала чистили, а потом завтракать идем? — переключился на другую тему Павлик. — Сначала надо ведь позавтракать, зубы загрязнить, а потом их чистить, разве нет?

Саша расхохотался:

— Павел Александрович, ты абсолютно прав! Ты просто гений! Давай запатентуем твое предложение и заработаем на этом больше, чем изобретатели «Гугла» и «Фейсбука», вместе взятые!

Сын унесся, а Саша тихо спросил:

— Вика, милая, точно все в порядке?

Вика, снова одарив мужа фальшивой улыбкой, произнесла:

— Конечно, все просто отлично. Я сейчас, вы начинайте завтрак без меня…

Слыша смех, вопли сына и голос мужа, доносившиеся с первого этажа, Вика судорожно принялась искать кольцо. Но кольца нигде не было — ни в комнате, ни в ванной. Она даже заглянула в унитаз и посмотрела в черное отверстие слива в душевой кабинке — неужели оно туда улетело, а она и не заметила?

Но кольцо туда просто не смогло бы пролезть: изумруд все же был многокаратник.

Усевшись на кровати, Вика закрыла глаза и попыталась восстановить очередность событий. Вот она открывает дверцу душевой кабинки, чтобы положить кольцо на полочку в ванной. И при этом видит в уже покрывшемся паром зеркале отражение спальни через неплотно прикрытую дверь.

Отражение Виктора Титова…

Она вылетает, бросается в спальню, убеждается в том, что никакого Титова и в помине нет и быть не может и…

Вика вдруг вспомнила — ну конечно, кольцо было зажато в ее левой руке, и она оперлась этой рукой на пол, чувствуя при этом ножку кровати.

Она нагнулась, запустила руку в нужном направлении, уверенная, что кольцо именно там. И даже вообразила себе, что ощутила грани квадратного изумруда подушечками пальцев.

Но вместо кольца нащупала и подняла в воздух разорванную упаковку от презерватива. Нахмурившись, Вика выдвинула ящик прикроватной тумбочки, уверенная, что швырнула упаковку именно туда.

Упаковки там не было.

Или она подумала, что швырнула, а на самом деле… На самом деле она вылетела у Вики из пальцев и приземлилась у ножки кровати — вместо кольца?

Встав повторно на колени, Вика проползла вдоль кровати с трех сторон. Кольца нигде не было.

Что-то скрипнуло. Вика в ужасе подпрыгнула. И, выпрямившись, заметила приоткрытую дверцу шкафа. Бесшумно вздохнув, она подошла и распахнула дверцу настежь.

Готовая к тому, что в глубине шкафа притаился, как уже однажды, Виктор Титов — в розовых труселях и с окровавленным топором в руках.

Но, за исключением деловых костюмов мужа, в шкафу ничего не было. На всякий случай Вика раздвинула висевшие на вешалках костюмы, убедившись, что в шкафу никто не прятался.

Ее взгляд упал на дверь, которая вела в соседнюю гардеробную, где хранились ее наряды, — дверь была тоже приоткрыта.

Словно приглашая ее зайти туда.

Вика решительно захлопнула дверь. Да, она шизоид, но знает это и пытается с этим бороться.

Так и не отыскав кольца, Вика с бьющимся сердцем спустилась по лестнице на первый этаж, где за просторным столом муж и сын уже завершали завтрак.

— Мамочка, можно ты мне купишь крыску-албюсона? То есть аль-би-но-са… — спросил радостно Павлик.