Арен не мог последовать их примеру. В то время как другие женщины носили стандартные плотные сорочки, Лара отдавала предпочтение нижнему белью из тончайшего шелка цвета слоновой кости, который при намокании становился практически прозрачным. Ткань облепила изгибы ее пышной груди, розовые соски затвердели от холода. «Даже Великое Запределье не сможет предложить ничего более совершенного, чем она», – подумал Арен.

Осознав, что откровенно пялится, быстро отвел взгляд. Затем подобрал тонкое одеяло, сложенное на краю койки, и передал его Ларе, старательно глядя ей прямо в глаза.

– Здесь будет жарко от всех этих тел… то есть людей. Скоро. Скоро станет теплее.

Она робко улыбнулась и накинула одеяло на плечи, явно посмеиваясь над его смущением. Но улыбка мигом стерлась, когда Джор принялся рассматривать ее ножи.

Он вытащил из ножен украшенное драгоценными камнями оружие и осмотрел лезвие.

– Острое, – срезал им слой воска с головки эренделльского сыра. – Разве они не церемониальные?

– Я подумала, что было бы разумнее привести их в более рабочее состояние, – ответила Лара с напряженным лицом.

– Едва ли. – Джор взвесил оружие на ладони: украшенная самоцветами рукоятка делала нож тяжелым и громоздким, хотя сам клинок выглядел достойно. – Мы можем продать его втридорога на севере и купить тебе нормальный клинок.

Лара переминалась с ноги на ногу, словно только и мечтала, чтобы протянуть руку и схватить нож. Арен сделал это за нее, вытерев остатки сыра с лезвия о штанину, и вернул оружие владелице.

– Спасибо, – прошептала Лара. – Ножи дал мне отец. Это единственное, что он мне подарил.

Ему хотелось спросить, почему это имеет значение. Почему Ларе вообще есть дело до этого жадного, садистического ублюдка, который ее породил. Но Арен промолчал. Такие вопросы лучше обсуждать наедине.

Джор взял бутылку маридринского вина.

– Отчаянные времена требуют отчаянных мер. – Он вынул пробку и налил вино в кружку, как вдруг что-то булькнуло, подняв брызги. – И что тут у нас?

– Что там? – спросила Лия.

– Похоже, к нам попал контрабандный товар. – Старый солдат поднял какой-то предмет, сверкнувший алым в свете фонарика, и подкинул Арену. – Купец из Северного дозора будет очень недоволен приобретенным вином.

Король взглянул на крупный рубин. Он не разбирался в драгоценных камнях, но, судя по размеру и цвету, этот стоил целое состояние. И впрямь невезучий контрабандист. Арен засунул рубин в карман.

– Ну, это должно покрыть все налоги, от которых данный человек пытался уклониться.

Стражи рассмеялись и накинулись на припасы. Все они чувствовали себя измученными и голодными после целого дня борьбы, гребли и стычек со смертью, поэтому хотели побыстрее набить желудки, а не вести пустые разговоры. Лара села рядом с мужем на койку, держа на коленях вяленое мясо, сыр и кружку с водой.

Ее тонкие руки испещряло множество старых шрамов и царапин, а одна костяшка пальца была немного больше других, что намекало на старый перелом. Не таких рук ожидаешь от маридринской принцессы, но если раньше они наталкивали на вопрос, что за жизнь она вела в пустыне, то теперь направляли мысли Арен в совершенно другое русло.

Каково будет взять ее за руки?

Каково будет ощутить ее прикосновение?

Каково будет…

– Гасим свет! – объявил Джор. – Судя по ветру, буря утихнет за ночь, так что нам лучше отплыть прямо на рассвете.

Все дружно посмотрели на восемь коек и на десять человек в комнате.

– Либо укладывайтесь по двое, либо тяните соломинку, кто будет спать на полу.

Горрик забрался на верхнюю койку и потянул за собой Лию. Арен скривился. Оставалось надеяться, что хоть в этот раз они не станут распускать руки.

– Я лягу на полу, – сказал он. – Но так и знайте – как только мы вернемся домой, я сразу же пойду спать в своей мягонькой постели.

– Мы ценим вашу жертву, ваше величество. – Джор притушил фонарик, погружая комнату в почти полную темноту.

Арен лег на каменный, холодный, жесткий пол и подложил под голову руку вместо подушки. Несмотря на усталость, сон все не шел, и даже мерное дыхание окружающих не убаюкивало. В голове беспрестанно крутились тысячи мыслей.

Внезапно груди коснулось что-то холодное, и Арен чуть не подскочил от испуга, прежде чем осознал, что это Лара. Она высунулась с соседней койки, сверкая глазами в слабом свете фонарика. Не говоря ни слова, схватила его за руку и притянула к себе.

В ушах взревел пульс. Арен перелез через нее и прислонился спиной к холодной стене, не зная, куда деть руки, кисти и прочие части тела, как вдруг Лара сама прижалась к нему ледяной кожей.

«Она просто замерзла, – подумал он. – Держи руки при себе».

Возможно, это был самый трудный поступок в его жизни. Лара просунула колено между его ног, прижала руки к груди, положила голову ему на плечо и согрела дыханием ему шею. Больше всего на свете Арену хотелось перекатиться на нее, попробовать эти губы на вкус, стянуть с груди дразнящий кусочек шелка, но вместо этого он натянул одеяло на голое плечо супруги и положил руку ей на спину.

В комнате стало душно от их дыхания и запахло потом и сталью. Тарин храпела так, словно от этого зависела ее жизнь, Горрик разговаривал во сне, а кто-то – вероятно, Джор – регулярно пердел. Пожалуй, трудно себе представить менее романтичную обстановку, чтобы впервые разделить ложе с женой. И пусть ее волосы щекотали ему нос, рука онемела под ее головой, а шею свело судорогой, Арен уснул с мыслью, что не хотел бы оказаться где-либо еще.

Через несколько часов его разбудило ритмичное постукивание. Нахмурившись, он повернул голову и встретился взглядом с Ларой, глаза которой поблескивали в тусклом свете. Она вытащила руку из-под одеяла, указала вверх и с ухмылкой вскинула бровь.

Горрик и Лия. Видимо, согревались после дежурства.

– Прости, – скривившись, прошептал он. – Такие у нас солдатские будни.

Потом пересчитал стражей, понял, что Джор его пропустил, а Тарин уже ушла. Значит, скоро рассвет.

– Хочешь выйти на улицу?

Лара кивнула, и его накрыло облегчение.

Они бесшумно натянули ботинки и одежду, нацепили оружие. Лара взяла немного еды из ящика и последовала за Ареном в ночь. Буря уже прошла, небо усеивали серебристые звезды, тишину нарушали только удары волн о скалы острова.

Тарин сидела на камне в тени, но Арен услышал тихие слова благодарности, когда Лара поделилась с ней едой.

– Арен, отведи ее на восточную сторону.

– Зачем?

Даже в темноте он почувствовал, что Тарин заулыбалась.

– Просто доверься мне.

– Ладно. – Он взял Лару за руку. – Мы вернемся на рассвете.