Шон тут же поднялся.

— Мы просто разговаривали, — произнес он невероятно почтительным тоном, за которым обычно прятал глубокую неприязнь к собеседнику.

Отец подошел к кровати, так что я наконец смогла его увидеть, и бегло окинул меня взглядом. Впрочем, ему определенно было все равно, что написано на моем лице.

— Ей нужен отдых и никаких эмоциональных потрясений, — категорично произнес он.

— Жаль, что вы только сейчас пришли к этому выводу, — пробормотал Шон.

Лицо отца побледнело под загаром. Они сошлись почти вплотную. Шон был выше и шире и излучал угрозу, заставлявшую людей освобождать места рядом с ним в переполненном баре. Но мой отец за три с лишним десятка лет достиг вершин одной из самых жестких профессий и по дороге превратился в безжалостного высокомерного деспота. Пока в ход не пошли кулаки, на мой взгляд, эти двое ничем друг другу не уступали.

— М-м… это закрытая вечеринка или любой может присоединиться? — Сзади меня раздался новый голос, который выдавал выходца из Новой Англии, а эти саркастические нотки могли принадлежать только копу.

— Чем больше народу, тем веселее, — устало ответила я, закрывая глаза. — Вы захватили с собой что-нибудь выпить?

Незнакомец усмехнулся.

— В этом месте, мэм, бутылки в основном наполнены такими жидкостями, которые вам не захочется пить.

— Шарлотта, ты не в состоянии сейчас отвечать на вопросы, — предупредил отец. Открыв глаза, я увидела, что он пристально на меня смотрит.

— Возможно, нет, — слабо улыбнулась я, — но мне все равно придется рано или поздно поговорить с полицией.

Отец засомневался.

— Смотри, чтобы они тебя не слишком утомили.

— Если это и произойдет, я просто вырублюсь в их присутствии, — ответила я. — И насколько я знаю, им больше не разрешается бить свидетелей.

— Они не будут ее запугивать, — с холодной уверенностью произнес Шон, заслужив очередной косой взгляд. Пару секунд спустя отец медленно кивнул, явно недовольный тем, что вынужден заключать с Шоном какие бы то ни было соглашения.

— Да, — уголки его рта чуть дрогнули, — полагаю, не будут.

Засим он повернулся и вышел. С таким видом, будто вовсе и не потерпел поражение, а просто его ждут дела поважнее.

Разговорчивый полицейский подошел ближе, и я смогла наконец его увидеть. Он был среднего возраста и крупного телосложения — скорее всего, проводил много времени в спортзале, чтобы не растолстеть. В Англии я бы приняла его за регбиста — все сходилось, вплоть до сломанного носа. Здесь же я предположила, что он играл в американский футбол, причем наверняка нападающим. Спортсмена сопровождала жилистая темноволосая женщина невысокого роста, с суровым, неулыбчивым лицом. Наверное, напарники. Детективы, раз в штатском.

Оба пододвинули стулья к кровати и завели рутинную волынку: представились, показали значки. Мужчину звали Бартоломью, женщину — Янг.

— Вообще-то мы бы хотели побеседовать с вами наедине, мисс Фокс, — подчеркнула Янг, взяв инициативу в свои руки, чтобы мы не подумали, будто она ниже Бартоломью по статусу.

Я покосилась на Шона.

— Если он уйдет, — сказала я, — то уйдете и вы.

Шон оскалился, и оба приняли мученический вид, как будто им объяснили, что, если они не хотят, чтобы ротвейлер спал на диване, им придется стащить его самим.

— Мы правильно поняли, что вы работали телохранителем мисс Керз? — спросила Янг, и неприкрытый скептицизм в ее тоне тут же заставил меня пожалеть о том, что я согласилась поговорить с ними.

— Да, это так, — ответила я.

Женщина-полицейский насмешливо приподняла бровь и изучающе оглядела меня, особо задержавшись на трубках и катетерах.

— Как долго вы выполняли эту работу?

— Достаточно долго, — ответил за меня Шон, уставившись в упор на двух детективов. Они тоже были не новички в своей профессии и наверняка успели выше крыши наобщаться с убийцами и гангстерами, но под неподвижным взглядом Шона оба испытывали явный дискомфорт.

— Мы полагаем — исходя из того факта, что вам попали в спину, — вы не видели, кто в вас стрелял.

— Нет, не видела.

— Но у вас есть соображения на этот счет?

Я сделала вдох, слишком глубокий, так что пришлось подождать, пока отступит колющая боль в груди.

— Не знаю, — твердо сказала я. — Как вы правильно заметили, пуля попала мне в спину. Я не видела, кто нажал на курок.

Бартоломью вздохнул, шумно и небрежно выпустив воздух, чем вызвал у меня черную зависть.

— У нас на руках результат предварительной баллистической экспертизы, согласно которому пуля, извлеченная из вашего тела, была выпущена из пистолета мисс Керз, — сообщил полицейский и подождал, пока я осмыслю этот факт. — У вас нет предположений, с чего мисс Керз пришло в голову подстрелить своего собственного телохранителя?

— Не знаю, — повторила я. Потом задумалась. — А есть вероятность, что из пистолета стреляла не она?

— Ну, на оружии были найдены ее отпечатки, а на ее одежде — остатки пороха, это подтвердил анализ. Обычно для присяжных этого достаточно, — ответил Бартоломью. — Но нам, конечно, хотелось бы иметь представление о ее мотивах.

— Мне тоже, — сказала я. В уме я медленно прокручивала минуты до того, как в меня выстрелили. Снова увидела, как целюсь в голову Лукаса и как затем поднимаю дуло пистолета, убрав палец с курка. Даже при свете луны должно было быть ясно, что я не собиралась стрелять.

Неужели поэтому Симона и выстрелила? Я вспомнила, с каким бешенством она кричала там, в подвале, что Лукас скотина и что она любила его и доверяла ему. Это был отчаянный голос человека, которого предали. Я не верила, что ее первые два выстрела предназначались мне — или вообще кому бы то ни было. Но там, в лесу, все обстояло иначе, несмотря на то, что совсем рядом находилась Элла.

И кого на глазах у Симоны убил Лукас? Джейкса? Именно это вызвало у нее такую ярость? Почему? Ведь она была знакома с Джейксом всего один день.

— Из разговора с миссис Розалиндой Лукас мы поняли, что Симона приехала в их дом с дочерью Эллой и своим вторым телохранителем мистером Джейксом в состоянии некоторого возбуждения. Вы можете пролить свет на его причины?

— Нет. Я получила сообщение на мобильный от Джейкса. Телефон должен быть где-то здесь, если хотите проверить. Он сказал, что Симоне позвонил ее отец, что она хочет поехать к нему домой, злится и не желает меня ждать. К моему приезду Джейкс лежал мертвый под лестницей, а Симона угрожала пистолетом Лукасу и его жене в подвале.

— Но вы не знаете почему?

— Мне не известно ничего, кроме того, что я уже вам сообщила, — вяло ответила я. Горло саднило от разговоров, мне отчаянно хотелось пить. Чтобы это были не просто кубики льда и крошечные глотки жидкости, которыми меня упорно дразнили медсестры, а огромный, бездонный стакан ледяной воды. Желание обрести способность нормально глотать, чтобы напиться вдоволь, быстро превращалось в навязчивую идею.