Абдулла от мечущегося по кабинету подобно фурии Кроули. — Сойдет в качестве жеста доброй воли и тысячи извинений?

— Врешь, — недоверчиво протянул тот, прекратив попытки стукнуть бывшего приятеля.

— Чтоб мня Азатот после смерти до конца бесконечности на флейте тренькал, — сказал Абдулла, осторожно выглядывая из-за кресла. — Ты же не думал, что я все свои богатства храню в одном месте? У меня в одной Праге девять нычек с барахлом. Знаешь, помимо кольца, бери еще чучело змеи, которая Александра Македонского цапнула. Ты давно на него заглядывался. Я про чучело, не Александра.

— Теперь-то я узнаю старого-доброго Абдуллу, — спустя несколько мгновений раздумий приступ корысти все же победил праведную месть и Кроули, растянув пухлые губы в широкой улыбке, спрятал книгу за пазуху и распростер руки для дружеских объятий. — Ну как я могу на тебя злиться, ворчливый ты алхимик? К слову, вы не представляете, что я здесь обнаружил! Мое подсознание показало мне все мои желания в виде крыс, запертых…

— Где камень, Кроули? — перебил его Семен, пока тот не увел их в глубины своей шизофазии.

— Какой камень? — нахмурил брови Кроули. — Ах, да! Та самая побрякушка, из-за которой в последнее время у меня столько проблем. Она в сейфе за той картиной.

Он ткнул пальцем в сторону полотна, изображающего самого Распутина, сидящего на позолоченном троне. Чувства собственной важности ему не занимать, это уж точно, да и излишней скромностью он не страдает. За портретом действительно расположился сейф, к которому тут же стал примериваться Абдулла.

— Сможешь открыть, медвежатник-любитель? — поинтересовался Семен, наблюдая за тем, как колдун, приложив ухо к железной дверце, задумчиво крутит туда-сюда поскрипывающее колесико замка.

— Очень сильно на это надеюсь, — отозвался Абдулла. — Модель старая и должна работать по известному алгоритму. Главное — определить правильный порядок… Три раза влево… один раз вправо… потом наоборот…

— А вам не кажется, — Семен вдруг понял, почему его не покидает тревожное ощущение, и это самое ощущение ну уж очень ему не нравилось, — что все идет как-то слишком легко?

— Что ты имеешь в виду? — нахмурился Чарли.

— У Распутина под рукой целая армия, а он даже часового постеснялся оставить Кроули с каменем охранять, — продолжил Семен. — Да и где сам хозяин всего этого безобразия шляется? Неужто он свой драгоценный камушек вот так вот просто в сейфе оставил, словно простую цацку? Это все дурно пахнет.

— Увы, душа мне так и не предоставили, — смущенно развел руками Кроули.

— Я не о том, — отмахнулся Семен. — Просто сдается мне — это ловушка.

— Есть! — радостно воскликнул Абдулла и раскрыл дверцу сейфа.

И в тот же миг оттуда ему в лицо выстрелила струя какого-то газа. Качнувшись, он рухнул прямо там же где и стоял, с улыбкой на лице. Газ продолжил наполнять комнату — и уже через несколько секунд Семен почувствовал, как его глаза сами собой начали слипаться. А ведь он говорил…

Глава 22

Не хотел бы я получить когда-нибудь нож в спину. Впрочем, в любое другое место это тоже будет весьма болезненно.

Гай Юлий Цезарь

Проснулся Семен от того, что кто-то тыкал ему в бок чем-то похожим на палку, при этом мерзко хихикая. Открыв глаза, Семен увидел ухмыляющегося Карла, сжимающего в лапах прутик. Сам же Семен сейчас находился в одной из клеток, где еще недавно держали местных работничков. А по соседству с ним расположились Чарли, Абдулла и Кроули — разумеется, последних двух запихнули в казематы по размеры. Чарли, порыкивая, грыз прутья — скорее от безысходности, нежели действительно думая прокусить сталь клыками — Абдулла мрачно смотрел прямо перед собой, скрестив руки на груди и поджав ноги, и лишь Кроули беззаботно сопел, прижимая к себе ту самую книгу, которой давеча отоварил по голове приятеля.

— С добрым утром, — хихикнул Карл, заметив, что Семен пришел в себя.

— Утро добрым не бывает, — ответил Семен. — Так это все-таки была ловушка.

— А ты смышленый, — пробасил возникший рядом с Карлом Рудольф. — Вот только ни одну из твоих девяти жизней это уже не спасет. У босса на тебя особые планы.

— И какие же? — полюбопытствовал Семен.

— О, ты даже не представляешь, — со злорадством протянул подошедший прямо вплотную к клетке Йозеф, держащий лапы за спиной. — Вообрази все самые ужасные пытки, которые только можешь представить, а потом умножь их на десять — и это будет лишь толикой того, что тебе предстоит испытать. И уж на этот раз никто не придет на помощь.

— Они всегда такие болтливые? — спросил Абдулла, даже не взглянув в сторону крыс.

— Увы, — ответил Семен.

— А может я им по кусочку сыра наколдую, чтобы они хоть на пять минут заткнулись? — предложил колдун-антиквар.

— Сыр? Уже завтрак? — широко зевнул Кроули, потирая заспанные глаза. — Тогда я не откажусь от чендлера, пары тостов, поджаренного бекона и чашечки крепкого кофе с бренди. Бренди побольше, пожалуйста.

— Швайн! — рявкнул Йозеф, впрочем, не произведя ни на кого должного эффекта. — Вопросы здесь задаю я! И…

— Я бы тоже не отказался от сыра, — пробормотал Рудольф, но словив испепеляющий взгляд командира, поежился и смущенно опустил глаза в пол.

В этот момент раздался топот сапог — и в зал вошел Распутин в окружении своих молчаливых телохранителей.

— Так, так, так, — протянул он с мерзкой ухмылочкой, озирая пленников. — Как я и ожидал — моя коварная и невероятно хитрая уловка сработала просто как часы. Вы и впрямь подумали, что я оставлю Алистера и философский камень без какой-либо охраны?

— А вдруг прокатило бы?.. — сказал Семен. — Итак, что дальше: ты будешь полчаса распинаться перед нами о своих планах по завоеванию мира, дав нам время в панике обдумать то, как сбежать, а потом мы каким-то невероятным образом сумеем ускользнуть и вновь щелкнем тебя по носу?..

— Какой бред! — фыркнул Распутин. — Я поступлю куда проще — убейте всех, кроме толстяка.

Штурмовики послушно вскинули автоматы и щелкнули затворами.

— Хотя… — протянул Распутин, почесал нос и поднял ладонь. — Несмотря на всю абсурдность, твоя идея теперь кажется мне не такой уж и идиотской. Тем более, с собеседниками у меня в последнее время туго. Как вы уже наверное поняли, эти дуболомы не слишком хорошо умеют поддерживать разговор.

Он принялся вышагивать вдоль клеток, стуча по полу посохом.

— Вызнав секрет философского камня, я, разумеется, тут же избавлюсь от этого надоедливого и болтливого ярмарочного факира…

— Йа! — в три голоса радостно воскликнули крысы.

— О, нет! Бедный Абдулла! — с искренним сожалением воскликнул Кроули. — А я только-только перестал желать ему