с собой. Первой она открыла ту, на которой стояла самая мощная магическая защита. В помещении было тихо, душно и темно, в застойном воздухе витал запах свежей крови. Подвесив в воздухе несколько световых шаров, Мона увидела огромный зал без окон, который был плотно заставлен прозрачными сосудами, каждый размером с винную бочку. Все они были до краев наполнены красноватой жидкостью, которая на свету начинала слабо опалесцировать.

Стоявший в дверях Джастин потрясенно присвистнул.

— Так вот чем они тут занимались — изготавливали Эликсир долголетия.

— Скорее бессмертия, — тихо откликнулась Мона.

Она прошла вглубь хранилища, где на каменном постаменте стояли сотни небольших плотно закупоренных бутылочек. Сложись все иначе, в одной из них сейчас находилась бы кровь ее мужа. Мону затошнило при мысли о том, как бы он страдал в тесной железной клетке, медленно перерождаясь в жуткого серого монстра, питающегося чужой кровью…

За следующей дверью оказалось нечто совершенно неожиданное. Такое же огромное, как и первое, хранилище было заполнено несметными сокровищами. Монеты, драгоценные камни, статуи, живописные полотна, короны, тиары, оружие, доспехи, слитки золота и серебра… Все это богатство было просто свалено в неряшливые кучи прямо на полу. Поначалу кто-то еще пытался разделять драгоценные камни по цветам, а изделия по формам, но потом порядок был нарушен или им просто пренебрегли.

Разноцветье переливающихся камней, теплый отсвет золота и белизна фарфора казались совершенно неуместными в этом царстве серого камня и бездушного запустения. Мона присела и задумчиво погрузила пальцы в россыпь драгоценных камней. Немного подумав, она подобрала с пола несколько прочных на вид мешочков, в которых хозяева приносили сюда свою добычу, и доверху наполнила их сверкающими каменьями.

Третья кладовая была до краев наполнена оружием. Оглядывая странные, совершенно чужеродные приспособления для уничтожения противника, Джастина впервые посетили сомнения. Либо он очень плохо знал мир, в котором жил, либо бывшие хозяева замка на Каменном острове посещали иные миры. Эти странные картины, удивительные изделия, неизвестные материалы… Он отобрал несколько образцов, поместил их в подходящие футляры, валявшиеся тут же на полу, и сложил все в бархатный мешок.

Четвертая наглухо запертая дверь находилась в самой дальней части замка. Как и все другие до нее, Мона долго смотрела на гладкую металлическую поверхность. Дверь смотрелась еще более необычно, чем остальное добро Древних. Она не имела ничего общего с грубыми серыми камнями, в которые была поставлена неизвестно кем и неизвестно когда. На ней обнаружилось только одно небольшое отверстие — узкая скважина для ключа, подобного которому волшебница тоже никогда не видела. Это был довольно тонкий и очень прочный стержень в форме сильно вытянутой пирамиды. Его поверхность покрывали крохотные выемки, которые составляли сложный, исполненный скрытого значения узор.

Мона прислушалась к своим ощущениям, но магия не сообщила ей ничего существенного.

— Кэйд, ты что-нибудь чувствуешь?

— Ничего, — ответил кианнасах, — там пустота.

— Разве так бывает? Если дверь открывается ключом, значит она куда-то ведет. Вернемся сюда в более подходящее время и проверим, — приняла решение волшебница, убирая необычный ключ в поясной кошель.

У Джастина не было ни малейшего желания возвращаться в это проклятое место и, обменявшись взглядом с Кэйдом, он понял, что эльф с ним полностью солидарен.

Уже перед самым уходом с Каменного острова Мона столкнулась с непредвиденными трудностями. Сэйдиур наотрез отказались переносить тело Таэля в замок Розы, где волшебница собиралась устроить пышные похороны. По эльфийским обычаям обряд погребения нужно было провести немедленно и ни в коем случае не рядом с домом, где проживал покойный. Эльфы были очень суеверны, они никогда не устраивали прощальных церемоний, чтобы не давать Смерти повода вернуться вновь.

Волшебница так и не встретила понимания у своих телохранителей, но хоронить мужа в этом проклятом месте она тоже не хотела. И тут ей на помощь неожиданно пришел Джастин.

— Я знаю место, где можно провести обряд.

Отряд вышел из портала на пустынный морской берег, где ярко светило солнце и дул свежий бриз. Эльфы с патрульными прошлись вдоль полосы прибоя, собрали выбеленный солью и солнцем плавник и сложили из него большой погребальный костер. У самой кромки воды Мона обмыла и переодела своего мужа, и это было единственное, в чем эльфы пошли ей навстречу. Когда все приготовления были закончены, над помостом взвилось жаркое пламя. Каждый из присутствующих бросил в погребальный костер подношение добрым духам, а Мона сухими глазами смотрела, как огонь жадно пожирает часть ее жизни.

Она еще нашла в себе силы поблагодарить каждого патрульного, потом обняла Джастина и вложила ему в руку кошель, наполненный драгоценными камнями.

— Я знаю, что ты мудро распорядишься неожиданным богатством. Пусть пойдет на доброе дело и послужит всем, кто храбро сражался в этой нечеловеческой войне. Я очень виновата перед тобой, Джас, но сейчас не время выяснять отношения. Меня ждут дома…

Патрульные и эльфы отдали друг другу воинский салют, над пустынным берегом раздался чистый протяжный свист, условный сигнал пограничников, а через мгновение бесконечно усталый отряд во главе со своим командиром оказался на тренировочном поле, где был с восторгом встречен обитателями форта Кэннон.

Продолжение следует…