И все же долгое отсутствие девушки стало его беспокоить, он вытянул шею и с тревогой посмотрел в сторону моря. Оттуда дул довольно сильный ветер, и волны яростно бросались на берег, разбиваясь о рифы с громким плеском. Игорь снял шампур с костра и прислонил его к камню. Идти искать? А смысл? Если утонула, то уже не поможешь, а если…

Снизу раздался шорох, и над камнями показалась мокрая голова. Ловко скользнув меж двух валунов, Юля выбралась наверх. С нее капало со всех сторон, рукой она придерживала насквозь мокрый подол, в котором явно находилось что-то весомое. Игорь посмотрел на ее лицо, а потом невольно перевел взгляд ниже, еще ниже, и еще. Перед ним красовались мокрые коленки круглые и гладкие, плавно переходящие в плотные белые икры. Юля поймала его взгляд и опустила руки, подол развернулся, из него, как из рога изобилия посыпались черные, покрытые водорослями мидии.

– Кто о чем, а вшивый о бане! – непонятно к чему воскликнула она.

– Ты где была?!

– Ой! На работе задержалась. Прости, дорогой.

– Не язви! Я волновался, – примирительно сказал Игорь.

– Ну, конечно! Не сомневаюсь. Кто ж тебя, бедолагу, кормить будет?

– И я о чем, – Игорь постарался добавить ласки в голосе. – Я тут сижу, курицу эту жарю-жарю, а тебя все нет и нет… А на море, гляди, шторм?

– Ага, – радостно улыбаясь, кивнула Юля и отошла от камня, подол выжать. Тряхнула мокрой головой – во все стороны полетели соленые брызги. – Там море от берега отошло, и я далеко забралась. И там столько этого добра нашла… пропасть. Гроздьями лежат. И от жадности не заметила, как прилив начался. Еле выбралась. Меня так волной окатило… Всю. – И она весело захохотала, тряся мокрыми патлами.

Игорь скривился. Чего радуется, идиотка? Он сглотнул слюну. Вот утопла бы, ему бы больше досталось. Он покачал в воздухе тушку.

– Есть-то будем?

– Подожди, – Юля закончила сгребать к костру мидии и вскочила.

Игорь, болезненно скривившись, проводил взглядом стремительно удалявшуюся фигуру. Ошалела? Куда ее черти понесли?

Она вернулась быстро, с охапкой дров в руках, прижимая к подбородку какие-то ветки с разлапистыми листьями.

– Вот, – она бросила груз к ногам Игоря, – подкинь в огонь. Пусть углей побольше будет. А это я сейчас на камень постелю – не на грязном же есть.

– Да давай уже как-нибудь все же поедим, хоть на грязном, хоть на земле, мне уже по фиг, ей-богу! Ты что совсем есть не хочешь?

Юля как-то странно на него взглянула и опустилась на землю возле импровизированного стола. Игорь положил на подстеленные листья палку с зажаренной тушкой. Юля нерешительно потрогала пальцем румяную, местами закопченную кожицу. Рот моментально наполнился слюной, она сглотнула, взяла лежащий на камне нож и решительно вонзила лезвие в мясо. Да уж, порция оказалась такой маленькой! А голод таким огромным! Несколько минут тишину нарушали дружное чавканье да шум прибоя.

– Божественно, – Юля проглотила последний кусок и принялась обсасывать косточки.

Игорь с сожалением смотрел на руки – вот только что еда была и вдруг кончилась. Он сунул в рот косточку и яростно разгрыз. Юля вытерла руки о листья на камне и пошевелила мидии в костре.

– Как думаешь, они еще долго будут готовиться?

Игорь пожал плечами.

– Тогда я за водой сбегаю. А то темнеет уже. Сходи за дровами. Ночью холодно будет. И мидии вороши периодически, чтобы пропеклись!

Он смотрел ей вслед и чуть не плюнул в сердцах. Сделай то, сделай это! А двадцать розовых кустов тебе не посадить? Зараза! Хотя дров хорошо бы запасти. Прохладный ветер с моря обещал непростую ночь. Только его бесил ее приказной тон и неуемная энергия. Носится, как угорелая, туда-сюда. Противно аж!

* * *

– Вот и чего ты расселся? – Юля вернулась минут через тридцать, и с ходу набросилась на сидящего у костра Вележева. Мало того что дров не принес, так еще и спит. А за костром кто следить будет, Пушкин?

Вележев с трудом открыл глаза.

– Извини, – прохрипел он, трогая ссадину на лбу. – Я не смог. Что-то мне совсем хреново. Кажется, у меня сотрясение.

– Ага, – согласилась она, – сотрясение. Совести у тебя сотрясение. А не мозгов. Причем давно.

Юля сняла с шеи вязанку бамбуковых колбочек и аккуратно поставила у камня. Зло посмотрела на догорающий костер и маленькую кучку веток возле него. Черные раковины потрескивали в огне, полуоткрытые створки выпускали шипящие пузыри. Она поворошила угли и выгребла мидии из костра, вспомнила предыдущую ночь, невольно поежилась и поспешила за хворостом, негодуя в душе – да почему она должна этого борова кормить? Он ничего еще не сделал, а она его корми-пои? Ну нож у него в кармане оказался и зажигалка, и что теперь? В ноги ему кланяться? Да пошел он!

Ей повезло в быстро наступающих сумерках отыскать пару хороших бревен. Вележев сидел, притулившись у камня: то ли уснул, то ли в обмороке пребывал. Юля задумчиво посмотрела на него и занялась костром: сунула толстое бревно в огонь, прикинула, хватит ли запасов на ночь. Мидии горкой лежали на камне. Она взяла одну в руки. Та, еще не успев остыть, издала негромкий свист. Юля подцепила створку лезвием и раскрыла половинки. Внутри, на бело-розовой, перламутровой поверхности, дрожал кусок аппетитно-пахнувшего мяса. Ноздри ее затрепетали и она, забыв обо всем, жадно вцепилась в него зубами. Потом схватила еще одну раковину, потом другую. Вкуснятина!

Костя любил всякое такое экзотическое – суши, роллы, креветки под пиво. Она тоже пробовала, но не оценила. Зато сейчас готова была признать эти морепродукты самым вкусным, что только есть на свете. Юля насухо вылизала раковину.

– Эй! – окликнула она Вележева, – ты там совсем засох?

Игорь не отвечал, и она подошла ближе и присела перед ним на корточки. Похоже, он совсем плох. Она поднесла воды к пересохшим губам и влила несколько капель ему в рот. Вележев вздрогнул и открыл глаза.

– Эй ты, не вздумай помереть! – приказала Юля, всовывая ему в руку стакан с водой.

Вележев пил; кадык под толстыми складками на его шее ходил вверх-вниз, издавая глухие утробные звуки. Юля пристроилась у костра, натянув на коленки остатки юбки. Ночь обещала быть долгой. Море нападало на рифы, шипело, словно вода на раскаленных камнях, грохотало, силясь оторвать, унести с собой, смыть досадное препятствие на своем пути. Его сообщник ветер не отставал, так и норовил взметнуть языки костра, разметать по бокам, прибить к земле, загасить. Юля с трудом подкатила к костру валун, ветер ударился об него, изумился и как-то даже попритих. Юля подула на саднящие ладони.

Вележев с другой стороны костра зашевелился.

– Есть будешь? – спросила Юля, протягивая ему еще теплую раковину.

Вележев ел, торопливо заглатывая куски, практически не жуя. Сколько такому надо еды, чтобы не помереть от голода? Она вот штук десять съела и почти наелась. Почти. Но это она – пятьдесят с небольшим килограмм, и он – здоровенный мужик.